Blue Strawberry
Шрифт:
Матсумото и Абарай обеспокоенно взглянули на Ичиго: временный синигами, как всегда, говорил с искренним жаром и безоговорочной уверенностью, всеми силами пытаясь заступиться за подругу, но сейчас его доводы выглядели более, чем обоснованными. В глазах Хитсугаи слова рыжего также посеяли некоторые сомнения. Совсем недавно подобные мысли терзали голову самого Тоширо, а потому он готов был уцепиться за ниточку своей интуиции, чтобы помочь спасти Орихиме-сан, которая однажды не оставила и его в беде, излечив смертельные раны…
– Разрешите произвести дополнительное расследование,
– Отставить! – грянул громовой голос старика. Даже через экран, на расстоянии, далеком от Мира живых, его власть и авторитет заставляли склонить головы самых непокорных. – Нечего проверять! Решение принято! Временный отряд патрулирующих Каракуру синигами приказываю распустить! Иноуэ Орихиме объявлена предательницей по законам Общества душ, и это не поддается ни критике, ни обжалованию!
– Но Рукию тоже обвинил Совет 46-ти, хотя она и была невиновной! – сцепивший зубы, но все-таки не сдержавшийся, Ренджи попытался взбунтовать.
– Лейтенант Абарай! Попридержите язык и возвращайтесь немедленно с отчетом о работе отряда обратно в Сейрейтей.
Дверь Разделителя миров тут же с грохотом установилась в маленькой гостевой комнатке квартиры Орихиме.
– Не пойду… – прошипел Ренджи, бросая непокорный взгляд на капитана Хитсугая.
Тот бесстрастно окинул взглядом подчиненных: похоже, отряд придерживается единодушного решения задержаться в Мире живых до выяснения всех обстоятельств по исчезновению Иноуэ.
– Прошу извинить меня, Ямамото-сотайчо, но мы… – начал Тоширо, однако заметив сардоническую усмешку в седых усах командира, смущенно опустил глаза, так и не договорив.
– Я предвидел возможное неподчинение приказам, поэтому к вам были направлены другие капитаны Готея-13, имеющие все полномочия вернуть ваш отряд «смельчаков» обратно в Общество душ любой ценой. – Ямамото отключился, оставляя вместо себя черный экран, тихо шипевший от потери сигнала.
Иккаку и Юмичика скептически хмыкнули: заставить их пойти силой? На это зрелище еще стоит посмотреть. Однако, когда дверь сенкаймона распахнулась и в комнату вошел Зараки Кенпачи с трудно сдерживаемой реяцу негодования, парочка с поникшими головами, точно провинившиеся школьники, отправилась в переход миров, не говоря никому ни слова.
– Матсумото, нам тоже пора! – скомандовал Хитсугая. Серебряноволосый мальчишка вошел в дверь между мирами и выжидающе протянул руку своему лейтенанту. – Ну же?..
– Прости, Ичиго, – прошептала Рангику, не скрывая огорчения в голосе и заблестевших слез сожаления в уголках глаз. Она, как никто иной из этого отряда, любила Орихиме, но даже ради нее она не могла ослушаться приказов Готея-13, равно как и не повиноваться своему капитану.
Куросаки, молча, проводила взглядом «предательницу» Матсумото и с вызовом воззрилась на единственного оставшегося, кроме Рукии, синигами.
– Ты тоже сбежишь? – провокационно обратилась она к лейтенанту Шестого отряда.
– Что?! Никогда! – Ренджи сжал кулаки. – Лично я не собираюсь оставаться в стороне того, что вытворяет Айзен со своими арранкарами!
– Вот и славно! – довольно хлопнула Ичиго друга по плечу. Вопреки такому же вздорному, как у нее, характеру, красноволосый всегда отличался небывалой смелостью и стойкостью духа.
– Так что вы придумали? Поделитесь?
– Пробраться в Уэко Мундо и лично освободить Иноуэ из плена арранкаров!
– Здорово! – потер руки Ренджи. – И когда отправляемся?
– Где-то через неделю, – пояснила Рукия. – Именно столько времени понадобиться Урахаре, чтобы открыть гарганту в Мир пустых.
– Круть! Значит, у нас впереди еще остается время на тренировки…
– …Тренировки, лейтенант Абарай, для всех без исключения офицеров Шестого отряда, происходят только на территории Сейрейтея… – раздался уничижительно-поучающий тон за спиной у Ренджи.
Все трое синигами, вздрогнув разом, подпрыгнули на месте от неожиданности. Взгляды непроизвольно покосились на выход из сенкаймона, хотя ни голос появившегося там, ни его пробирающая до дрожи реяцу, не нуждались в визуальном сличении.
Кучики Бьякуя. Собственной персоной.
Ренджи сглотнул, чувствуя, как всегда, какой-то животный неконтролируемый ужас перед непробиваемым хладнокровием своего капитана. Он тут же почтенно опустился на одно колено перед старшим, заставляя Ичиго раздраженно наблюдать за слишком очевидным и оттого еще более противным ей раболепием.
– Капитан, прошу извинить меня!
Бьякуя и бровью не повел на Ренджи, зато покосился на сестру.
– О, нии-сама… – Рукия с не меньшим трепетом упала на колени перед обескуражившим ее своим внезапным появлением 28-м главой самого уважаемого клана Общества душ. В таком отношении слабо прослеживались родственные связи – все то же раболепие и пресмыкательство, бесившее внутреннюю волю единственного здесь живого человека.
Ичиго, несмотря на осадок образовавшийся действиями друзей, продолжала крепко стоять на ногах, гордо и даже с вызовом глядя в глаза капитану Кучики как равному. Даже с учетом того, что его бесподобный вид пробирал тело девушки до нервной дрожи, а от одного-единственного взгляда серо-стальных глаз ее сердце принималось неистово вырываться из грудной клетки, невероятная гордость и бунтующая строптивость Ичиго никогда бы не позволила ей позабыть свое достоинство и пасть на колени перед любимым мужчиной. Она любила Бьякую давно и искренне, но не слепо, а потому не могла, не смела опустить свой взгляд.
– Куросаки Ичиго… – протянул задумчиво, почти нараспев, аристократ и чуть заметно улыбнулся. Его заинтриговал этот дерзкий взор, столь прямой и откровенный, отличавшийся от реакции любого другого синигами, встречавшегося с холодом, превосходством и безразличием в глазах капитана Кучики. Но временного синигами этим было не пронять даже во время их первой встречи. Сейчас же…
«Весьма странное поведение», – сделал наконец вывод Бьякуя и медленно потянулся пальцем ко лбу Куросаки. Та заворожено уставилась на него, но следующим же что предстало глазам девушки стала беспамятная темнота.