Blue Strawberry
Шрифт:
– Мало того, что она кричит его имя по ночам, так ты еще хочешь, чтобы я лицезрел этого арранкара воочию?! – Его брови нахмурились. Невиданное количество перемен настроений для Кучики за столь краткий период.
– Ну, можешь, не лицезреть, – хмыкнула кошка. – Разделите дежурства: ночью – он, днем – ты. Малышня все равно отправится скоро в Каракуру сдавать выпускные экзамены, а слишком надоедливое присутствие Рукии и Абарая ты всегда сможешь пресечь.
Бьякуя ничего не ответил – он и сам думал об этом, разве, что в его планы вовсе не входил соперник, а, тем более, арранкар.
Капитан
Кучики осторожно, стараясь не скрипеть, приоткрыл сёдзи и замер на пороге. «Удивленный Бьякуя?» – Изумилась Йоруичи и просунула голову между застывшим капитаном и створкой дверцы.
– Вот оно что… – Усмехнулась кошка и подмигнула капитану.
Тот, по-прежнему, растеряно смотрел на свою рыжеволосую гостью, которая все также беспробудно спала в его доме, на его футоне, в выбранном им лучшем одеянии... Но столь прекрасную, услаждавшую его истосковавшееся по любовной нежности сердце, картину портило единственное обстоятельство: нагловатого вида тип с голубыми волосами и сомкнутыми сном такими же глазами, который прижимал к себе это сокровище крепкими ручищами и безоговорочными объятиями. И что тут было поделать? В самом деле, не оттягивать же его силой от ослабленной Куросаки, которой, кстати говоря, судя по выражению умиленного лица, нравились столь тесные оковы…
С той ночи капитан Кучики бесчисленное количество раз пожалел, что сразу не выставил прочь арранкара с его напарницей-кошкой. Что в очередной раз нарушил закон и не выдал врага на суд Совета 46-ти. Что вообще позволил себе пойти на поводу у Йоруичи. Эти закатно-рассветные встречи изначально не пришлись ему по душе, последующие безмолвные дуэли – терзали его гордость, соперничество за Куросаки – сводило с ума, вызывая все сильнее и сильнее в его душе того вспыльчивого подростка, желавшего раскромсать своего противника на мелкие куски Сенбонзакурой.
И чем он только думал, когда соглашался на это шокирующее предложение?! Помимо личного душевного дискомфорта, глава клана Кучики невероятно рисковал оказаться в опале всего Общества душ – слишком проблематичным и все менее незаметным оказывалось ежедневное проникновение Эспады в Сейрейтей. Рано или поздно его могли обнаружить и обличить Кучики в предательстве… Хотя, пока даже самые близкие к нему люди, не знали о столь невероятном происшествии в мирке проводников душ, тем более, не могли предположить в числе его зачинщиков – «самого правильного» капитана 6-го отряда Готея 13.
Серый печальный взгляд обласкал рыжеволосую девушку, всегда пахнущую в его воспоминаниях спелой клубникой. Однажды ему приснился сон, который чуть не свершился в реальности, и мечта претворить его снова однажды попросту растаяла под шепот манящих уст, зовущих, увы, не его…
– Гриммджоу… – Прошептала опять спящая Куросаки.
Лицо арранкара просияло, растягиваясь в неприлично широкой улыбке. Лицо капитана нахмурилось, утопив серую сталь в печальную пучину. Каждый из них вновь и вновь получал свою порцию удовольствия для одного и боли для второго.
– Почему ты? – Вдруг спросил Бьякуя.
Джагерджак в вопросительном удивлении
– Что именно ты хочешь знать?
– Почему она зовет тебя?
«А кого ей звать, тебя, айсберг, что ли?» – Подумал Секста, но сдержался от неуместных комментариев. Вопреки их различным душам, манерам и отношению к жизни, вопреки разности их чувств к этой девушке, Гриммджоу вполне мог представить себя на месте капитана. Наверное, он бы даже чувствовал куда более сильные смешанные чувства.
Тем не менее, озвученный вопрос всколыхнул иную сторону реальности. Гриммджоу задумался сам для себя… А ведь, правда, почему она звала его? Он снился ей или ее разум просто выдавал это имя в какой-то бессознательности? Если снился, то снился ли как-то по-особенному? В момент их предсмертного единения, когда казалось не было никого дороже во всем мире, или же, напротив, в часы их кровопролитных сражений, когда он так неистово издевался над ней.
Джагерджак вздрогнул от неприятного послевкусия своего прошлого: звериная сущность его натуры показалась ему вновь омерзительной. Что ни говори, но этот новый человеческий мир, человеческая форма, человеческая жизнь, человеческие чувства рисовали его прошлый королевский образ поведения просто чудовищным.
Гриммджоу нахмурился: слишком много рассуждений, слишком много сантиментов были не ко времени. Серый испытывающий взгляд, коловший его сотнями невидимых клинков Сенбонзакуры, все еще требовал ответов.
– Я просто был с ней рядом, – буркнул он неотчетливо.
– Вот как… – рассеянно проронил Бьякуя. Он не ожидал, что его предположения настолько точно окажутся верными, к тому же такими, простыми и безоговорочными. Разочарование отдалось эхом в душе, и ответ арранкара вызвал запоздавшие угрызения совести.
Да, Кучики во всем виноват сам. Ему надо было также последовать за Куросаки в мир живых, поддержать в сражении с Айзеном, оказаться в должный момент, чтобы спасти ее или прийти на помощь. Та голубая вспышка молнии, стремительно влетевшая в гарганту, оказалась куда более решительным арранкаром, чем преданным капитаном... Преданным всегда, всем и во всём. Как бы сильно он тогда не переживал за временную синигами, остаться в Уэко Мундо требовали от него и иные обязательства. Там оставались Рукия и его лейтенант – такие же несмышленые вояки, как и Куросаки, жизни которых, возможно, в большей мере зависели от его вмешательства…
Капитан нежно пригладил руку Ичиго: «Прости, Куросаки, что не смог быть только твоим…» Кучики медленно поднялся с пола и направился к выходу.
– И это все? – Удрученно спросил арранкар, ожидавший более активных объяснений и заметной ответной реакции. Бьякуя повернул к нему профиль и вопросительно поднял бровь. – Ты просто отступишься от нее?
– Хм… – Задумчиво проронил капитан. – Я не намерен противостоять Куросаки Ичиго. Я никогда не мог ее победить. – Сталь в его глазах немного размякла. Он бросил прощальный взгляд на девушку: – Но я умею ждать. Время для синигами длиннее человеческой жизни…