Blue Strawberry
Шрифт:
– Гриммджоу… – Вылетало из ее уст это слово на мгновение, но всегда возвращалось обратно, ложась на ее губы невесомым поцелуем…
– Гриммджоу… – Сколько раз на день она повторяла это? Сколько раз доводила себя до состояния исступления и сладостной истомы в ожидании встретиться скоро с хозяином этого имени и рассказать ему все, что она чувствовала к нему…
Ведь страшно подумать, сколько времени они провели вместе, но не успели обменяться и десятком слов, когда поняли, что их отношение друг к другу навсегда претерпело изменение… Хм… Слова… Может они и не нужны были вовсе? Вместо них – откровенно говорящие взгляды,
Ичиго постоянно уносилась обратно к тем предсмертным минутам. Его крепкие руки, заботливо защищающие ее от всех страхов и неизвестности. Его лучезарные голубые глаза, дарящие преданность и столь желанное избавление от внутреннего одиночества. Его горячее, сбившееся от эмоций, дыхание на своей макушке. Его барабанящее живое сердце, просто кричавшее о своих чувствах…
Несомненно, это были самые лучшие воспоминания Куросаки в ее жизни за последние несколько лет. И, пожалуй, если бы их у нее не было, то их стоило бы придумать. Нереально красивая история, только начинавшаяся у нее и у него, хранившая в себе еще столько прекрасных моментов впереди, несмотря на всю парадоксальность происходившего. Враг, превратившийся в избранника… Куросаки, превозносившая культ любви с первого взгляда настолько, чтобы даже решиться изменить кардинально свою жизнь и сущность, до сих пор диву давалась столь неожиданно разыгравшемуся в ее душе чувству к былому недругу. «Какая же все-таки странная штука жизнь, – думала она, – дает нам порой вовсе не то, что мы хотим, но и не лишает при этом нас того, чего так страстно хочет наше сердце…»
Мечты о столь ярком и неординарном человеке, несомненно, вновь избавляли от всей этой непроходимой, хоть и временной, темноты. Мысли о голубоглазом арранкаре наполняли надеждой каждый сантиметр этого пространства, и Ичиго, не без радости, отметила, что даже здесь Джагерджак умудрялся спасать ее. Как всегда.
– Гриммджоу, спасибо…
Ичиго улыбнулась. Она вновь почувствовала его присутствие извне. Он никогда не говорил с ней, как остальные, но его приход всегда сопровождался теплом, окутывающим ее всю, хоть она и не ощущала своего тела. Она не знала, сидел ли он с ней рядом, держал ли за руку, обнимал ли при этом, но то, что он отдавал ей частичку своего тепла, она чувствовала сердцем, стучащим сильнее и сильнее в этой клетке, созданной из темноты и тишины.
– Гриммджоу… – Позвала она по привычке его, зная, что он не услышит, ведь эти ее монологи наверняка происходили только в ее голове. Но почему-то так сильно хотелось докричаться до него в этот раз, когда неосязаемое расстояние так сильно разделяло их от желанного созерцания… – Гриммджоу! – Позвала она снова. – Гриммджоу! Гриммджоу! Гриммджоу! – Повторяла она опять и опять, будто пыталась заполнить этим именем всю темноту и взорвать ее его голубым пронзительным светом.
– Гриммджоу!.. – Куросаки, прокричав из последних сил, вскочила с футона.
Выпрыгивающее из груди сердце и режущие от забытого дневного света глаза… Она вернулась. Куросаки беспомощно забегала взглядом по незнакомой комнате в поисках того, кто был так близок и так нужен…
Однако арранкара рядом не оказалось. Вместо него в комнате находился человек, глядевший на проснувшуюся Ичиго
– Рад, что ты проснулась, Куросаки…
====== XLIX. СПЯЩАЯ КРАСАВИЦА: ПРОЩАНИЕ С ПРИНЦЕМ № 1 ======
– Исида? – Более, чем удивленно, спросила Куросаки, меньше всего ожидавшая увидеть здесь этого человека.
Cиние глаза посмотрели с укором поверх очков.
– И тебе «привет», – обиженно поджал губы квинси.
– Ой… Привет, Урюу! Прости, пожалуйста… – Ичиго рассеянно почесала затылок и… тут же замерла: длинных волос, как не бывало – снова колючий ежик из сбившихся во сне рыжих прядей.
– Их больше нет…
– Чего?
– Твоих чудных длинных огненных волос. Как и повзрослевшей фигуры и нескольких дополнительных сантиметров роста...
Ичиго осмотрела себя – да, все выглядело по-прежнему, как до путешествия в Уэко Мундо. К тому же – на теле не осталось ни следа от полученных в последних битвах ран.
– Ты в порядке, – поспешил он разъяснить все шокированной девушке. – Просто время, проведенное тобой в Разделителе миров, вернулось вспять, забирая с собой и все произошедшие с тобой будущие перемены.
– А раны?
– Ты слишком долго спала – все они успешно успели затянуться. Твое тело полностью исцелено Уноханой-тайчо, ну, а душа – продолжительным отдыхом…
– Сколько я проспала? – Перебила его Куросаки.
– Десять дней.
– Десять?! Так долго? – Глаза Ичиго мгновенно округлились.
– Да, – скептически заметил Исида. – Так долго, что пропустила выпускные экзамены. К счастью, Кон не без моей помощи вытащил твой аттестат на достойный уровень. – Ичиго с благодарностью посмотрела на одноклассника и улыбнулась, но лицо Исиды оставалось рассеянным. – Так долго… – Повторил он. – Что ты даже проспала свой 18-й* день рожденья…
Парень остановил взгляд на девушке, ожидая еще большего от нее удивления, однако вместо этого Куросаки покраснела. Роковая цифра пробудила в ней давно забытые воспоминания, события минувшего, которые в конечном итоге, как в знак расплаты, привели ее именно в это место, происходившее в это самое мгновение, и именно с тем самым человеком, с которого все и началось.
Она беспомощно посмотрела на Исиду, но тот, как всегда, излишне сдержан внешне, отвечал лишь чересчур живыми пытливыми глазами. В них горели неподдельный интерес и невысказанная удрученность, которые сходились в одном и том же объекте – Куросаки.
«Что ему известно?.. Нет, не так: известно ли ему что-то? – В голове Ичиго плыла череда вопросов, которые она стеснялась задавать после всего фарса, затеянного ею из-за этого занудного очкарика, который, несмотря ни на что, сумел стать ее истинным другом.
Ичиго вдруг стало так гадко на душе, так стыдно смотреть в глаза этому человеку, что она почувствовала, как задыхается… от злости – злости на себя, на Урюу, на мир, на обстоятельства, заставившие ее поступить именно так, как она поступила.
Исида видел, что озарение и раскаяние мучило Куросаки. Признаться, это приносило ему некоторое удовлетворение: ведь должна же была она получить хоть какое-то возмездие за свою нелепую шутку. Однако он не желал смотреть на слишком продолжительные угрызения совести девушки, поэтому, молча, протянул ей заранее приготовленный подарок.