Blue Strawberry
Шрифт:
«Как легко…» – Вторила ему Куросаки, наслаждаясь этим удивительным чудным обликом капитана, которого она теперь сохранит навсегда в своей памяти, которого она теперь могла оставить со спокойной душой.
Ренджи с шумом захлопнул дверь. Его тут же обдало льдом и страхом. Он не знал, что было страшнее – то, что капитан застукал его за слежкой, или то, что эта ситуация довела его до приступа смеха. Сама формулировка этой мысли – «капитан Кучики смеялся» – вызывала в Абарае жуткое предвкушение неизвестности… «Хорошо, что он не прихватил Сенбонзакуру в сад» – порадовался лейтенант и твердо решил, что, на всякий случай, сегодня
– Ксо! Это ты во всем виновата, Рукия! – Разъяренно прокричал Ренджи.
– И чего это я?
– А кто хотел присмотреть за братцем?
– А кто – за Ичиго?
Они оба зарычали друг на друга и уже через несколько мгновений Абарай, получивший увесистую оплеуху от младшей Кучики, лежал побежденный на полу, а на спине лейтенанта торжествующе восседала его миниатюрная обидчица.
– И все же… Интересно. – Мечтательно приложила Рукия палец к губам. – Признался ли нии-сама Ичиго в своих чувствах?..
– Каких еще чувствах? – Прохрипел Ренджи, попытавшись достать неудобно зажатую между своим животом и полом руку.
– Ты, что, совсем слепой?!
– …И все же, Ичиго и Кучики-тайчо – даже звучит странно. – Заметил вдруг Чад.
Все друзья повернули к нему головы: мало говоривший, он иногда произносил весьма дельные замечания относительно оценки той или иной ситуации.
– В ком это ты сомневаешься, Чад? – Дерзко вздернула подбородком Рукия, ведь сейчас, похоже, задевалась честь ее семейства.
– Э-э-э… Я… Это… Ничего! – Смущенно выпалил Чад и на всякий случай отодвинулся от Рукии. Перспектива оказаться следующим на месте Абарая выглядела для этого великана постыдной.
– А я поддерживаю Садо-куна, – вмешался Исида. – Они – не пара, и, как раз, капитан Кучики здесь совершенно ни при чем…
– Намекаешь, что дело в Куросаки, да?
Исида поджал губы: он – один из немногих слышал, кем успокаивалось сердце Куросаки во сне, но не собирался распространяться на этот счет.
Рукия посмотрела на Орихиме, у которой был схожий с Исидой рассеянно-осознанный вид. Как будто они что-то знали, но не решались признаться в этом другим.
– А ты как думаешь, Иноуэ?..
Девушка просто пожала плечами, мысли же ее вернулись назад: как никто иной она знала, что в душе Ичиго давно поселился совершенно другой человек. Орихиме понятия не имела, могла ли она откровенничать на этот счет с остальными – наверное, нет, ведь ей доверили еще одну тайну: капитан Кучики не мог быть с Куросаки, поскольку лично уступал каждое ночное дежурство тому, кого Ичиго звала во сне. Оба мужчины отдавали отчет в столь рискованных визитах арранкара в Сейрейтей, но все равно делали все, чтобы спасти душу временной синигами.
«Значит, Куросаки-тян все-таки выбрала Гриммджоу-сана», – заключила в своих мыслях Орихиме, верно растолковывая сцену прощания между капитаном Кучики и Ичиго. Что ж, возможно, такой вариант дастся Куросаки сложнее, чем отношения с положительным во всех качествах аристократом, но Иноуэ готова была уважать любое принятое решение подруги. Тем более, в отношении того, кто неоднократно спасал их от смерти, а теперь с нетерпением дожидался ее возвращения в Каракуре.
Дверь тут внезапно отворилась и в комнату вошла сама Куросаки. Иноуэ с улыбкой встретила ее – она практически была уверена, что скажет сейчас Ичиго, не любившая терять времени
– Ребята, – ободряюще кивнула девушка, – я готова возвращаться домой…
====== LI. ПРЕДАННЫЙ ДРУГ: ДОЛГОЖДАННОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ ======
Ичиго недовольно пинала камешек по дороге домой. За полночь – не самое лучшее время для прогулок молодой девушки по темным кварталам Каракуры. «Плевать», – подумала Куросаки. Пока она ходила со стриженой головой и в мальчишеской одежде, ее вряд ли можно было принять за «сладенькую выпускницу». Впрочем, совсем скоро все могло поменяться, раз Рангику-сан и Иноуэ решились взяться за обновление ее гардероба…
«Ксо!.. Какой в этом толк? – Бесновалась пока еще временная синигами. – Все равно никто этого не оценит…» Привкус одиночества в этой фразе сменил раздражение на грусть, и печальные глаза Ичиго теперь устремились в небо, пытаясь найти совета, но упираясь лишь в немую неприветливую темноту. Беззвездное, как в Уэко Мундо. Одинокое. Не потому, что без месяца, а потому что рядом не было его…
Дрянное настроение Куросаки объяснялось одним-единственным застрявшим в ее голове словом – «Гриммджоу». Куда-то запропастившийся арранкар жестоко разбивал вдребезги все девичьи грезы и надежды, едва она оказалась в родной Каракуре. Сначала не явился встречать ее, когда она с друзьями вернулась из Общества душ. «Ну, хорошо, допустим, он просто не знал…» Однако и позже Джагерджак не появлялся. Ни на пороге ее дома, ни у калитки, ни на противоположной стороне улицы. В перерывах между радостными объятьями родных и поглощением вкусной домашней еды, Куросаки, как заправский легкоатлет, с нетерпеливым упрямством успевала регулярно проверять периметр вокруг своего дома. Однако того, кого она хотела увидеть, не было… «Ну, хорошо, предположим, не хотел мешать их семейному общению…» – Находила она и этому оправдание.
В конце дня ничем незаслуженного игнорирования, Куросаки решила хоть что-то выяснить для себя и отправилась поискать бывшего Эспаду в магазине Урахары. Но и здесь – незадача: к ее удивлению, там не было не только Гриммджоу, но и других его непосредственных обитателей. «Ксо! Народ, куда вы все подевались?!» – Огорченная Ичиго пошлепала прочь. Ее задело еще больше: Йоруичи и шляпник, между прочим, могли бы и поинтересоваться состоянием здоровья «героя Общества душ», ведь она не виделась с ними с момента победы над Айзеном. То же самое она могла сказать и про Сексту Эспада, который, если чудом и умудрялся появляться в доме Кучики, то определенно точно обещал тогда на окраине Сейрейтея «всегда быть с ней рядом»…
– Вранье! – Куросаки сердито пнула ногой камень и тот, плюхнувшись в реку, привлек внимание девушки к темной поверхности воды. Будь сейчас день на улице, она бы с удовольствием присела на ближайшую лавку и понаблюдала за не скорым течением реки. Вода всегда успокаивала и избавляла от тяжких мыслей, вроде нынешних. «Куда он запропастился? Почему не пришел? Зачем соврал?» – Ичиго с горечью констатировала, как ее одиночество медленно возвращалось в душу и от этого хотелось плакать. Нет, даже реветь, укрывшись с головой одеялом, с обязательным присутствием кого-то рядом, кто точно выслушает все наболевшее и непременно ее пожалеет…