Боец Арнаутов
Шрифт:
Доложившись Ильичёву о выполнение задания и о пополнении нашей техники виде БА-10М, я отправился отдыхать. Хан с интересом осматривал наш лагерь и вид бойцов в привычной ему форме, его успокоил, всё же наш вид в немецкой форме его напрягал и не заговори я с ним по-русски, думаю он кинулся бы на нас.
Поужинав сам и дав собакену ещё один котелок, только теперь с кашей и тушёнкой, я уже готовился лечь спать, так как порядочно вымотался за день, как ко мне подошли Ильичёв и незнакомый подполковник. Я правда его уже видел, он был из тех, кого мы освободили, но кто он таой не знал. И вот тут пёсель меня удивил, он радостно подскочил к этому подполковнику, а тот стал его гладить, и оказалось, что с кличкой пса я угадал, подполковник называл его Ханом.
— Откуда эта собака у вас?
Подполковник не стал тянуть и прямо спросил у меня про собаку.
— Нашли мёртвого майора артиллериста, а при нём был этот пёс, выл возле его тела.
— Как звали этого майора?
—
Подполковник взяв документы погибшего майора развернул их, и прочитав его фамилию лишь грустно вздохнул.
— Вы его хоть похоронили?
— Обижаете товарищ подполковник, конечно похоронили, а собаку я с собой взял, отличный пёс, умный и верный.
— Это да, Денисов его ещё щенком взял и везде с собой возил, береги его. И да, его зовут Хан.
— Я его тоже так назвал, просто такое имя ему само напрашивается, как ещё назвать среднеазиатскую овчарку, как не Хан, и вот угадал.
Ильичёв с подполковником ушли, а Хан подошёл ко мне и потёрся о мою ногу. Потрепав его за ушами, я пошёл спать, а Хан улёгся рядом со мной, и положив свою тяжёлую голову мне на ноги заснул. Я и думать не мог, что вот так обзаведусь собакой, но главное, начальство оказалось не против и пёс меня принял в качестве нового хозяина, хотя он и этого нового подполковника видимо хорошо знал, но остался всё же со мной.
Утром, всех бойцов обмундировали в новенькую форму, а также выдали шинели, вот одеяла достались уже не всем, зато касок хватило и вот на общем построении, вышедший вперёд Ильичёв, объявил всем, что командование батальоном переходит к подполковнику Рудакову. После Ильичёва говорил Рудаков, он сказал, что пока есть такая возможность, они будут наращивать свои силы и уничтожать немецкие тыловые колоны и склады, а затем уже уйдут к своим. Уже в конце, он внезапно вызвал меня, и когда я вышел из строя, объявил:
— За образцовое выполнение своих обязанностей, а также за смекалку и инициативу, бойцу Арнаутову присваивается звание старшего сержанта, также он временно назначается начальником разведки отряда.
Меня как пустым мешком по голове огрели, но с другой стороны хоть младший командир теперь, а то ведь вообще простым красноармейцем был. Да и официальный статус в отряде тоже лишним не будет. Главное, утром у меня состоялся серьёзный разговор с Ильичёвым и Рудаковым, так что я знал, что Рудаков станет командиром, но основное, это что наши действия не изменятся. После общего собрания стали готовится к передислокации, а я со своими гавриками и бойцами лейтенанта Рымова отправился добывать транспорт. В принципе грузовиков уже хватало на всех, но вот только пустых, а у нас ещё хватало различного имущества, от оружия и формы, до продовольствия и топлива. В этот раз долго ждать не пришлось, и уже через три часа я вернулся назад с двумя десятками грузовиков. Теперь транспорта хватало на всё, но закончились водители, так что по прибытие на новое место дислокации, которое Рудаков с Ильичёвым уже выбрали, придётся готовить новых, да и у меня были наполеоновские планы, в которых нам требовалось большое количество водителей. А хотел я просто пересадить наших бойцов с грузовиков, на бронетранспортёры, а потому нам надо ещё как минимум полсотни шоферов. Мы двигались весь день, кружа по лесам и не выезжая, вернее почти не выезжая на обычные дороги, а пересекая их. В качестве нового места нашего базирования отцы командиры выбрали достаточно большой лесной массив с протекающей через него небольшой речкой. Прибыв на место уже под вечер, занялись разбивкой лагеря, кстати с того склада мы вывезли ещё и армейские палатки, правда немного, так что на всех их уже не хватило, всего полтора десятка штук, но под штаб и лазарет было, а также под первую роту. Я по этому поводу не особо расстроился, более чем уверен, что смогу добыть ещё палатки, не наши, так немецкие.
На следующий день, бойцы остались разбивать лагерь, все, кому не хватило палаток, принялись строить шалаши, а то вдруг дождь пойдёт, всё не под открытым небом будут, да и всё же под даже такой крышей спать привычней, чем под открытым небом. Я же со своими бойцами двинул в разведку, у нас к этому времени скопилось уже почти два десятка пернатых, так что надо было дать им хороший поджопник и отправить воздухом к себе, а для этого требовался аэродром. Один из наших стационарных аэродромов был в сотне километров от нас, пешкодралом конечно туда добираться будет долго, а вот на машинах максимум часов 6, что для нас вполне возможно, вот я и двинул туда посмотреть, как там аэродромную немчуру взять за цугундер. Выехав из леса, дальше двинулись уже, как белые люди по дороге, а взял я с собой своих гавриков и людей Рымова, так что ехали мы на четырёх мотоциклах, моём бронетранспортёре с рацией и четырёх грузовиках, причём я взял с собой также два десятка водителей, так, на всякий случай, вдруг ещё что полезное смогу отжать у немчуры. Кстати отцы командиры осознав нашу растущую потребность в водителях, отобрали полсотни бойцов, что сами изъявили желание научиться ездить на машинах, и стали учить их. Вроде чему их успеют научить за считанные дни, но
К аэродрому выехали без приключений и остановились в паре километров от него, а дальше ножками. Забравшись на раскидистое дерево, принялся изучать аэродром, это оказался наш бывший, причём с одной бетонной полосой и стационарными зданиями и ангарами. На этом аэродроме базировалась шестёрка мессеров и 56 немецких пикировщиков, а охрану аэродрома осуществляла рота пехоты и восемь спаренных зенитных установок калибра 20 миллиметров. Также я углядел в стороне несколько наших самолётов, с десяток наверное, но вот в каком они были состоянии не имел ни малейшего понятия, может исправны, а может уже и отлетавшие своё. Тщательно всё изучив и записав в блокнот, а также сделав зарисовку аэродрома, что бы потом было легче разрабатывать операцию, двинулся назад. Переночевав, следующим утром двинулись назад и наткнулись на фельджандармов. Проехать просто так мимо них было выше моих сил, да они и сами нас тормознули, так что через пять минут к нам присоединилось ещё два мотоцикла, а главжандарм лежал в кузове моего бронетранспортёра и с ужасом смотрел на усевшегося прямо перед ним Хана, из пасти которого порой капала слюна. Через полтора часа, встав на короткую остановку, стал пытать немца на всякие ништяки, которые могут нам пригодится, так и узнал от него про склад нашего тяжёлого вооружения и ремонтников, которые как ремонтировали собственную технику, так и приводили в порядок нашу, захваченную. Мне даже не пришлось зверствовать, достаточно было сесть рядом со мной Хану, а мне достать нож и предложить немцу смотреть, как моя собака сейчас будет обедать частями его тела, которые я ей отрежу и немец поплыл. Узнав всё, что мне было нужно, уже привычно вогнал свой нож немцу в сердце, да так и оставил его привязанным к дереву. По дороге перехватили ещё пяток грузовиков с топливом, так что теперь мы бензином обеспечены надолго, а к вечеру уже въезжали в наш лагерь.
На операцию решили взять весь отряд, вернее его боевую часть, а вся хозслужба и прочие артиллеристы, танкисты и остальные остались в лагере, ибо нехрен гвозди микроскопами забивать. Пехоту мы и так ещё наберём, а вот другие рода войск уже гораздо сложней. Мы снова ехали сейчас глухими тропами, и к аэродрому выехали уже в сумерках. Встали там же, где и в прошлый раз, водители остались охранять технику, а мы двинулись на аэродром. В полночь, после смены караула, сначала тихо сняли всех часовых, а затем расползлись по аэродрому, блокировав все здания, где были немцы, после чего просто закидали их бутылками с зажигательной смесью из бензина и масла. Зачем рисковать своими людьми, пленные немцы нам не нужны, а так получилось дёшево и сердито, штурмовали только диспетчерскую, но и там сопротивления как такового не получилось, все немцы были в лучшем случае вооружены пистолетами, так что их моментально перестреляли. Затем принялись изучать самолёты, из наших самолётов, стоявших на окраине, исправными оказались лишь четверо. Два ишака, один из которых оказался пушечным, мигарь и СБ.
Ишак — Истребитель И-16, выпускался в различных модификациях, в данном случае, это тип 17 с двумя автоматическими пушками ШВАК, калибра 20 миллиметров.
Кроме наших самолётов, к вылету подготовили ещё 6 худых и 4 лапотника, и незадолго до рассвета, самолёты взлетели, и полетели к своим. Первыми шли наши самолёты, а на некотором расстоянии от них уже немцы, это обусловилось тем, что бы наши самолёты сели на аэродром первыми и предупредили о посадке трофейных самолётов. Отправив летунов, мы облили все самолёты бензином и подожгли их, после чего заминировав склад с бомбами, покинули аэродром, при этом мы забрали с собой один топливозаправщик с бензином, наш ЗИС-6 с цистерной, и восемь Flak 38, на колёсном ходу, которые мы подцепили к аэродромным грузовикам. Пока они нам навряд ли пригодятся, но в будущем могут вполне сгодится. Когда мы уезжали, то небо стало светлеть, а за нами разгорался пожар. Когда мы отошли на пару километров от аэродрома, рванул склад с авиабомбами и топливное хранилище. Не знаю, как там со взлётной полосой, но по крайней мере все строения там точно сгорели.
Штаб 5-ой армии.
Сообщение о том, что на один из аэродромов сели четыре наших и десять немецких самолётов, не особо заинтересовал начальство, больший интерес у начальства вызвал факт наличия в немецком тылу боеспособного подразделения.
Командующий 5-ой армией, генерал-майор танковых войск Потапов, работал в своём кабинете, когда к нему вошёл начальник разведки армии.
— Михаил Иванович, тут интересное сообщение пришло, сегодня утром, на один из наших аэродромов приземлились три наших истребителя и один бомбардировщик.