Боец Арнаутов
Шрифт:
На начало войны основным автоматом в РККА был ППД, так как производство ППШ было начато только 21 декабря 1940 года, так что он просто ещё не успел массово попасть в войска.
Так напугавший его здоровенный пёс кинулся не на него, а на преследовавшую его овчарку, и очень быстро загрыз её, а потом побежал назад, к своему хозяину, который оказался немцем. Вернее так подумал Кузнецов в первый момент, когда перед ним появился немецкий офицер, вот дальше последовал сюрприз за сюрпризом. Сначала этот немецкий офицер поманил его к себе и на чистейшем русском произнёс — Земеля, давай без глупостей, дуй сюда, побалакаем, да разбежимся. Я вижу ты тут не просто так околачиваешься, пытать, кто ты и что тебе тут надо не буду, ответь только, у тебя на хвосте немцев много?
Кузнецов справившись с изумлением, ответил — точно не знаю, но десятка два или три пожалуй
— Подпускаем вплотную, затем работаем гранатами, Петров, Фролов, вы сразу с флангов начинаете работать из своих газонокосилок, а ты ложись и не отсвечивай, как разберёмся с немчурой, побалакаем немножко и разбежимся.
Сержант Кузнецов не видел других бойцов этого странного немца, хотя похоже какой он к чёрту немец, наш, просто в немецкой форме и похоже тоже не обычный окруженец, те так смело и нагло себя вести не будут, а этот похоже уже не в первый раз устраивает засады.
Вилли Тюрнагель, обеспокоился, когда лай его Рекса смолк, когда они увидели, что у преследуемого ими русского закончились патроны, то он и спустил с поводка своего пса. Выбежав на небольшую прогалину, Вилли увидел своего Рекса, тот лежал на боку неподвижно, а подбежав к нему, разглядел страшную рваную рану на горле собаки. Было ясно, что его Рекс схватился не с человеком, а с другим зверем, вот только с кем? Вилли был сыном лесника и прекрасно знал, что летом хищные звери никогда не нападают на человека, а напасть на его пса, когда рядом был этот русский, ни кто не решился, да и звери сейчас уходят подальше в лес от войны. Теперь им будет сложней преследовать этого русского, который со своими товарищами обстрелял их колонну. Вилли выросший в лесу, хорошо читал следы и не сомневался, что не упустит свою цель. Понимая, что их дичь уже совсем рядом, немцы поддали ходу, но когда они уже почти подбежали к концу прогалины, внезапно заработали их МГ, просто выкашивая немецких солдат, а кроме того, в них полетели гранаты, а когда отгремели взрывы, к пулемётом добавились и винтовки, тоже немецкие. Буквально пара минут, и два с половиной десятка немцев были уничтожены. Сержант Кузнецов был ошарашено такой молниеносной бойней, а по другому он просто не мог это назвать. Тут он увидел и людей переодетого под немецкого офицера бойца или командира, они тоже были одеты в немецкую форму. Те, примкнув к своим винтовкам штыки, сначала ткнули ими каждого немца, не глядя, убит он или ранен, а затем забрали с трупов документы и патроны, а также пару пистолетов с офицера и унтера.
— Ну вот, теперь можно и побалакать, ты кто, мил человек, имя, звание и часть можешь не называть, только общую принадлежность.
— Фронтовая разведка.
— Понятно, ладно, не буду задерживать, можешь если надо прибарахлится с немцев, и идти своей дорогой.
— А вы кто сами будете?
— Старший сержант Арнаутов, разведка манёвренной группы подполковника Рудакова.
Ну да, представляться разведкой 19 танковой уже не получится, говорил уже, да и полка Рудакова тоже, его ведь уже нет. Раз Рудаков попал в плен на своём НП, то и знамя полка или захвачено, или уничтожено, а нет знамени, нет и полка. Это если знамя осталось, то пускай всё подразделение погибнет до последнего человека, но само оно, как легендарная птица Феникс возродится снова из небытия, а погибнет знамя и подразделения больше не будет, расформируют. Вот и получается, что сейчас подполковник Рудаков командует не своим полком, а манёвренной группой, вот я теперь при необходимости так и представляюсь. Уцелевший разведчик ни чего брать не стал, только попросил поделится едой, если есть, да и немцев по большому счёту кроме оружия при себе ни чего не было. У нас тоже, но позвал разведчика с собой и вернувшись к технике, достал из бронетранспортёра мешок, куда закинул еды дня на три — четыре, так что чем мог, тем помог, а дальше сам я вам не мать Тереза.
Сержант Кузнецов понимая, что в одиночку много не навоюешь, двинул к линии фронта, которую благополучно и перешёл через три дня, а там последовал доклад начальству о рейде и обстоятельствах гибели его группы. Но больше всего его пытали о том сержанте, а затем неожиданно дали ему еще трёх разведчиков, один из которых был радистом с рацией и велели найти отряд того самого сержанта, вернее подполковника Рудакова, что очень удивило Кузнецова. Ночью того же дня его с группой самолётом забросили туда, где он повстречался с сержантом Арнаутовым, вот только ни кого Кузнецов не нашёл и спустя пару недель ему велели возвращаться назад.
Наш дальнейший путь прошёл без сюрпризов и к месту назначения мы прибыли под вечер. Как всегда оставив технику под охраной в лесу, пешкодралом двинулись к месту сбора и ремонта техники.
— Ну что скажешь, Сергей Миронович?
Спросил у Ильичёва подполковник Рудаков.
— А давай у Арнаутова спросим, он небось уже что придумал, как нам этот МТС взять без лишнего геморроя.
— Арнаутов, так что, есть идеи, как нам действовать?
— Конечно есть товарищ подполковник, думаю на дело надо брать роту, ночью тихо снимаем часовых, только в деревне, а не на МТС, тех как раз надо снимать громко, со стрельбой.
— Это ещё почему?
— Выискивать по деревенским хатам немцев, а затем тихо их резать замучаемся, да и не смогут все так хорошо сработать, значит надо самим выманить немцев из домов. Что они сделают, если со стороны МТС раздастся несколько выстрелов?
— Поднимутся по тревоге.
— Вот именно, они сами туда рванут, здания МТС находятся примерно в полукилометре от деревни, так что нам просто достаточно дождаться, пока немцы не выбегут из деревни, а затем просто покосить их из пулемётов, благо, что этого добра, у нас, как у дурака махорки. У нас в качесте трофеев пара ящиков немецких осветительных ракет, вот с десяток их разом и запустим, как немцы выбегут, так что куда стрелять будет видно.
— Думаешь все немцы побегут к МТС?
— Даже если и не все, то увидев, что стало в итоге с их камрадами, выжившие забьются по щелям и не станут нам мешать. Нам же надо не всех немцев перебить, а технику добыть, вот мы её и добудем, а от наших пленных узнаем о её состоянии.
— А что, вполне рабочий план, хорошо, дам тебе в помощь роту капитана Борисенко, завтра и отправитесь, свободен.
Я вышел от начальства и пошел к себе, а Рудаков вызвал к себе командира первой роты капитана Борисенко. План Арнаутова ему понравился, просто и результативно, и немцы действительно все рванут спросонья на стрельбу под своим боком. Вскоре пришёл капитан Борисенко, а когда выслушал приказ, то скривился, как будто лимон проглотил. Ему явно не понравилось пусть и временно, но попасть под командование своего бывшего бойца. Борисенко всё не мог простить Арнаутову факта неподчинения, а больше всего его раздражал тот факт, что Арнаутов тогда оказался полностью прав. Ну не любил Борисенко признавать свои ошибки, такой он был человек, а сейчас Арнаутова не прижать и хоть он из простого бойца стал старшим сержантом, но служил не под его командованием, а лично под командованием сначала батальонного комиссара Ильичёва, а теперь подполковника Рудакова и делал то, что по мнению Борисенко было невозможно. Он чувствовал, что Арнаутов, только призванный в армию, тем не менее более искусен в военном деле, чем он, кадровый командир уже не один год отслуживший и это его очень сильно раздражало, но ни чего поделать с этим капитан Борисенко не мог.
Следующим утром, взяв с собой также всех танкистов и три десятка водителей, погрузили их в немецкие грузовики, и выдвинулись к цели, причём прихватили с собой на всякий случай и бронеавтомобиль. Ехали также лесами и ни кого по дороге не встретив, встали на том же месте, где оставили свою технику позавчера. Затем вместе с капитаном Борисенко двинулись на опушку леса, что бы и он лично увидел, где нам ночью работать. Я видел, что ему очень неприятно пусть и временно, но быть под моим началом, а потому и общался с ним уважительно. Только полный дурак пользуясь моментом начнёт самоутверждаться, унижая другого. Борисенко и так не любит меня после всего происшедшего, так зачем мне на ровном месте ещё больше накалять обстановку, я даже в операции не стану ему приказывать, обозначу сейчас задачу и всё, а дальше Борисенко пусть командует сам. вот и сейчас, сидя рядом, как два дятла на ветке большого дерева и разглядывая МТС и деревню, я заговорил с Борисенко.