Боеприпасы на зиму
Шрифт:
— Хоть что-то, не сомневайся, уже спасено, — заметил Таурон. — Беженцы едва ли рванулись врассыпную с пустыми лапками.
— Значит, я отыщу беженцев!
— А дальше? — мягко спросил Темир. — Туми, взгляни на меня.
Мышонок заставил себя поднять заплаканные глазки.
— Я один из лучших в степи воинов, — негромко сказал следопыт. — Я потратил на совершенствование боевого искусства полжизни. Еще я мутант, я наделен чувством опасности — в моей работе, поверь, от такого чувства пользы даже больше, чем от клинков.
Темир опустился на колено и заглянул Туману в глаза.
— Признай, что у меня гораздо больше опыта. Сил. Мастерства, — шепнул он как можно мягче. — Доверься старшему товарищу, Туми. Мы ничего не можем исправить. Мы проиграли.
Мышонок судорожно напрягся. Бесконечно долгую минуту они с Темиром молча смотрели друг другу в глаза, следопыт легонько кивнул. Туман выдохнул, зажмурился, обмяк всем телом.
— Я не хочу верить, — прошептал, плача. — Я…
— Знаю, — быстро ответил Темир. — Знаю. Но так становятся взрослыми, Туми. Лишь в детстве нам кажется, что невозможного нет.
— Тогда молодей, — произнес чей-то голос от входа.
Все рывком обернулись. На фоне пламенеющего закатного неба темнел силуэт птицы. Небольшой, с грациозно изогнутой шеей и красивыми перьями. Темир попятился, узнав ночную знакомую.
— Ты! — выдохнул он, напрягшись.
Саджа коротко кивнула.
— Я.
— Кто ты? Что ты сделала ночью, почему я ощутил опасность, лишь увидев тебя?!
Птица склонила голову набок.
— Меня называют Поющей-во-сне, — сказала спокойно. — Иногда, я пою о будущем.
Повисла мертвая тишина. Фокси, дрожа от волнения, шагнула вперед.
— Провидица!
Саджа щелкнула клювом.
— Я не знаю, о чем пою. Никогда не удается вспомнить. Про песню рассказывают те, кто ее слышал.
Она скакнула в пещеру и распушила перышки на хвосте.
— Грядет время великой скорби, — сказала птица. — Мир, за день, превратился из уютного дома в ловушку. Дважды запела я, дважды. Ошибки не будет.
Темир попятился, его легонько трясло.
— О чем ты спела? — спросил внезапно охрипшим голосом.
Саджа перебрала крылышками.
— В первый раз спела я, как Блеклый Воин спускается в царство мертвых и возвращается с крылатою девой, несущей жизнь, — она посмотрела на тускло-желтую, песочную шерсть следопыта, перевела взгляд на Фокси. — Песня сбылась. Сбудется и вторая. Сбудется. Сбудется.
Таурон нахмурился.
— Что за вторая песня? — спросил он довольно резко.
Птица сомкнула веки.
— Я спела о героях, что низойдут в подземелья и отыщут путь к свободе для всех нас, но сами, обратно, уже не вернутся. Песнь была спета. Нити сплелись. Ткань разостлана.
Она открыла глаза и обратила взор к Фокси:
— Твой коричневый друг не погиб. Вы встретитесь в подземельях и решите судьбу нашего мира. Там, и больше нигде.
Взвихрился воздух под сильными крыльями — и птица исчезла. Потрясенные зверяне еще долго хранили молчание.
Первым, как всегда, опомнился Туман:
— Я с вами, — заявил он категорично.
Темир потряс головой:
— С нами? — пробормотал озадаченно. — С нами куда?
— В подземелья, наверно… — пробормотала Фокси.
Таурон недоверчиво ухнул.
— Вы ж не броситесь, очертя голову, Ори знает куда только потому, что одна пернатая пациентка начирикала неизвестно чего?!
Фокси в глубокой задумчивости обратила глаза к сычику.
— Дома я знала гадалку, умевшую иногда входить в транс. Очнувшись, она не помнила своих предсказаний, но те сбывались почти дословно. Лишь раз, на моей памяти, предугаданное воплотилось не до конца — мой друг чудом избежал предсказанной гибели…
— Предсказываю! — гневно заметил сыч, — что даже наличие одной реальной провидицы, в которую я не верю и не поверю, никаким образом не подтверждает аналогичные способности данной птицы!
Фокси взглянула на бледного Темира. Тот кусал губы и нервно помахивал хвостом.
— Ты веришь? — полу-утвердительно, полувопросительно заметила Фокси.
Следопыт натужно кивнул.
— Она настоящая. Я знаю.
— Откуда?! — взорвался Таурон. Темир развел лапками.
— У нас, ведунов, есть тайна, — произнес очень тихо. — Я не хотел и не хочу ее раскрывать, но, боюсь, обстоятельства требуют. Видите ли… — Темир сглотнул, — …существует одна-единственная опасность, предсказать которую мы не можем.
Фокси насторожилась, Туман вскочил. Таурон сурово сузил зрачки.
— Какая? — спросил после паузы.
— Предсказанная другим, — коротко ответил следопыт.
Он отвел глаза.
— Мы не в силах почуять опасность, предсказанную заранее. Даже если не знаем о предсказании. Вот, почему ведуны никогда не работают парами. Вот, почему я ей верю, — Темир опустил голову.
— Вчерашнюю катастрофу я ощутил, лишь увидев птицу, — сказал глухо. — Хотя должен был почуять гораздо раньше. Дар изменил мне, поскольку катастрофа была предсказана. И кабы саджа не вмешалась сама, предупредив об опасности, я бы и вовсе ничего не почуял. Птица, в некотором смысле, спасла нам всем жизни.
— Не всем, — горько возразил Туман. Следопыт вздрогнул.
— Верно… — он бросил взгляд на холмик, насыпанный у входа в пещеру. — Не всем…
Фокси шагнула вперед.
— О каких подземельях она говорила?
Темир помолчал.
— Позже обсудим, — он обернулся к выходу из пещеры. — Солнце садится, пора уходить. Но люди не прекратят облаву, пока не уничтожат опасного зверя, — следопыт криво усмехнулся. — Фокси, для тебя есть тяжкое задание.
Летунья вздрогнула.
— Да?