Боевая рыбка
Шрифт:
Испуганные голоса были слышны с мостика. Море вокруг нас заливал странный свет. Люди были сбиты с ног в кормовой части лодки, и главные рубильники были вырублены, что привело к тому, что у нас мгновенно остановились все силовые установки. Мы двигались по инерции до полной остановки.
Беспомощные, мы оставались на поверхности, и нас мог прикончить любой проходящий мимо корабль, но, к счастью, конвой был ошеломлен так же, как и мы. Он умчался на всех парах, тогда как мы застряли со своими делами, устраняя повреждения, и в конце концов восстановили силовые
Что стало причиной взрыва, мы так и не узнали, но после длительного знакомства с "Поллак" и ее нравом могли догадываться. Одна из наших торпед, вместо того чтобы идти к цели, должно быть, пошла вниз и взорвалась под нами.
В последующие две недели мы без происшествий патрулировали в районе Каролинских островов, затем взяли курс на район пролива Бунго во Внутреннем Японском море. А там, спустя несколько дней, наша старая подлодка заставила нас пережить самое жуткое из всех испытаний.
Вскоре после полуночи мы повернули на вьющийся дымок и оказались на курсе конвоя из шести судов, четыре из которых, по-видимому, были крупными грузовыми судами, а два других - небольшими. Мы приближались к суше при восходящей луне, что было сочетанием факторов, требовавшим необычайной осторожности. Мы пропустили первые два грузовых судна, затем осмотрели остальные четыре и выбрали второй, играя по-крупному. Последние два судна в караване еще не были различимы, но мы полагали, что это небольшие грузовые суда. Для того чтобы сблизиться с целью, нам нужно было выйти к ней прямо по курсу этих двух судов.
Мы были почти на позиции залпа, когда стало очевидно, что ближайшее из последних двух судов было не грузовым, а эсминцем и что вскоре мы будем у него прямо по курсу всего примерно на расстоянии в три тысячи ярдов. Теперь уже было слишком поздно менять план атаки, так что мы сблизились и дали залп по грузовому судну из своих четырех носовых торпедных аппаратов с дистанции в двести пятьдесят ярдов. Но на этот раз миноносец был уже так близко, хотя, по-видимому, не видел нас до того момента, пока мы не выстрелили.
Мы взяли скорость на форсажном режиме и повернули, чтобы оставить его за кормой. Когда мы поворачивали, услышали взрыв и увидели столб воды, взметнувшийся у цели. Звук свидетельствовал о втором взрыве. Мы уходили прочь на самом полном ходу, в то время как миноносец был всего в полутора тысячах ярдах от нас и быстро приближался. А теперь оказалось, что последним в караване было вовсе не грузовое судно, а небольшой сторожевик, который сократил расстояние между нами до тысячи четырехсот ярдов.
Мы оказались в мышеловке. Грузовое судно тонуло, по два военных корабля сближались
Вдруг наш мостик залил яркий свет. Противник навел на нас прожектор. Оказавшись на виду под этим ослепительным светом, в то время как оба сторожевика приближались к нам, мы сделали единственно возможное - нырнули, погружаясь с максимально возможной скоростью.
Когда подводная лодка находится на поверхности, носовые горизонтальные рули убраны, прижаты к корпусу корабля и находятся над водой. С началом погружения они должны быть раскрыты рулевым-горизонтальщиком, который поворачивает их, контролируя глубину и угол погружения. Кормовые горизонтальные рули, которые находятся под водой, даже когда лодка на поверхности, и всегда раскрыты, выполняют аналогичную функцию. Но теперь, когда мы погружались с максимальной скоростью примерно восемнадцать узлов, носовые горизонтальные рули не регулировались, а кормовые рули заклинило на резкое погружение.
Погружения обычно осуществляются с дифферентом на нос при угле в восемь - десять градусов. При таком угле и отрицательной плавучести лодка может идти на скорое погружение. Но теперь нам довелось узнать, какой на самом деле может быть скорость погружения. При скорости восемнадцать узлов и неподвижно застрявших в положении резкого погружения кормовых горизонтальных рулях, а также при полном "отсутствии" носовых горизонтальных рулей лодка стала погружаться с совершенно невероятным дифферентом на нос.
Мы опускались все глубже и глубже, скорость была опасно высокой, угол погружения возрастал с каждой секундой. Стрелка глубиномера отклонялась с пугающей быстротой. Мы достигли контрольной глубины, ниже которой погружаться считалось опасным, но все-таки продолжали погружаться. Еще даже до того, как мы достигли контрольной глубины, нос лодки ушел слишком глубоко, это было видно, так как глубиномер находится в средней части судна, на расстоянии ста пятидесяти футов от носа к корме.
Японский миноносец сбрасывал глубинные бомбы, но ни у кого не было времени об этом беспокоиться. "Поллак" уже и так пошла на самоубийственный шаг. Мы должны были ее остановить, в противном случае не имело бы значения, попадут глубинные бомбы в цель или нет.
– Продуть главный балласт!
Это только усугубило ситуацию. Воздух устремился в кормовую часть, облегчая корму и еще больше увеличивая угол.
Теперь уже никто на борту "Поллак" не мог стоять, не держась за что-нибудь. Моряки ухватились за люки, столы, рычаги. Некоторые не могли удержаться, и их ноги широко распластались в воздухе. Шум был ужасным. Оборудование в подлодке установлено с расчетом на оптимальный дифферент на нос, но теперь этот дифферент ушел за все мыслимые пределы. По всей лодке стоял грохот, точно начался летний гром, - это оборудование выскакивало из ячеек и падало.