Бог бросил кости. Том 2
Шрифт:
Персиваль сделал шаг вперёд. Просканировав модулем всю комнату за закрытой дверью, он усилием воли соединил материю двери со стеной — теперь покинуть комнату можно было, только пробив дыру. Жестом призвал всех к молчанию, и Рыцари бесшумным шагом пошли дальше по коридору. Факт присутствия врага на станции получил первое слабое свидетельство.
И тут из-за изгиба коридора показалось нечто чёрное. Оно лежало на полу у стены неподвижно, и издалека казалось застывшими во времени струями нефти. Рыцари остановились, вглядываясь в незнакомый объект, и тут Персиваль сказал:
— Это Атексетская машина.
Одно лишь вызывало тревогу — никто из Рыцарей не имел представления, как может выглядеть Атексетский пилот. Будет ли он достаточно большим, чтобы его можно было заметить модулем внутри машины?
Жест Персиваля — и пять Рыцарей выстроились вокруг него, приготовив модули к атаке. Медленно они подходили всё ближе, и всё отчётливей был слышен странный прерывистый скрежет, словно по неровному спилу царапали ногтем. Машина не шевелилась. Но…
— Звук исходит сзади, — проговорил Борс, недобро оглядываясь.
Скрежет прекратился.
«Та!» — раздался короткий выкрик сигнала тревоги, и один за другим вспыхивали звуки разряжаемых атак модулей. «Следи за машиной», — отдал приказ Борсу Персиваль и в три прыжка вернулся к основной группе. «Змеи!» — приглушённо крикнул Лориан, указывая капитану рукой туда, где они оставили запечатанную дверь — и Персиваль увидел, как из отверстия в стене на пол падали словно отрезки верёвки, а затем, скользя сияющим узором по стенам и потолку, стремительно приближались к Рыцарям.
***
Гидеон был тем самым человеком, кто первым прокричал об угрозе. Он был в дозоре сзади, когда почувствовал, как что-то материальное стремительно приближается к нему по потолку. Резко развернувшись, он разрядил атаку в летящую на него серебристо-металлическую верёвку; её рассекло на множество фрагментов, упавших ему под ноги.
— Та! — подал Гидеон сигнал тревоги, и со всей скоростью, с какой только мог, начал посылать атаки в ползущие по стенам и потолку серебристые отрезки. Гвен стояла за его спиной, с помощью модуля заставляя все верёвки сразу ярко светиться. Это не требовало такой концентрации, как целенаправленное уничтожение, однако помогало остальным целиться.
Одна из верёвок достигла цели — упав на одного из Рыцарей, она вгрызлась в его плоть и быстро скрылась внутри. Едва вскрикнув, Рыцарь упал на белый пол, обагрив его своей кровью. Пройдя сквозь три ряда Рыцарей и остановившись за авангардом, Персиваль сложил пальцы в замок и сосредоточился. Материал стен и потолка потёк, словно жидкость, и сомкнулся, перекрыв коридор. Вскоре разряды утихли.
Гидеон опустился на одно колено и осторожно взял кончиками пальцев фрагмент одного из странных существ, похожих на верёвку. На ощупь его поверхность была металлической, но гнулась, как ткань. Изнутри — странное переплетение жил и нитей, сухих и холодных.
— Очередные дроны? — Гидеон осторожно положил кусочек на пол. — Вряд ли сами Атексеты могут быть настолько простыми существами.
— Та! — прокричал голос: голос Борса. А вслед за этим раздался гулкий удар.
Атексетская машина, ранее лежавшая неподвижно, поднималась на ноги. Борс рассекал её силой своего модуля, но все повреждения невероятным образом зарастали.
Она пробежала по коридору то небольшое расстояние, что отделяло её от Рыцарей, и взмахнула рукой. Лориан и ещё двое мгновенно пригнулись, и удар пришёлся по стене; метапласт глубоко промялся. Персиваль сосредоточился, и ноги машины срослись с полом, пригвоздив её к месту в тупике, отгораживающем Рыцарей от существ-верёвок. Машина рванулась несколько раз и застыла неподвижно.
— Рэкадо, Сербо, Коган — вы впереди! Дзерет — на тебе тыл! До диспетчерской чуть больше двухсот метров, бегом! — скомандовал Персиваль, и Рыцари всё так же бесшумно сорвались с места.
Коридор медленно изгибался, являя взгляду ряды одинаковых дверей. Номера на них, отсчитывающиеся от модуля управления, уже были меньше пятидесяти.
— Та! — вскрикнул Гидеон и упал, схваченный за ногу существом-верёвкой.
Гвен запнулась, но продолжила бег. Шансов спасти Гидеона было мало, шансов умереть при попытке это сделать — гораздо больше. Но она почувствовала, как будто две ладони вцепились ногтями в её сердце и старались разорвать его надвое.
И словно как подтверждение её выбора, за спинами Рыцарей последним наследием Гидеона коридор преградила идеально белая стена.
***
Дверь в диспетчерскую запечатана, все щели задраены, Система восстановлена. Двадцать два Рыцаря сидели неподвижно и молча, прислонившись к стойкам диспетчерских пультов, пока Борс стоял у окна, через нейру пытаясь выйти на связь с кем-то из людей. Основной передатчик был выведен из строя, поэтому единственной надеждой оставался шанс, что кто-то пролетит мимо и услышит сигнал тревоги. Запас энтропофора, питающего зормильтоновские модули, почти у всех подошёл к концу. Если Атексеты прорвутся в диспетчерскую, единственной надеждой окажутся те немногие, кто не принимал активного участия в боях в коридоре.
«О Первый Набла, ниспошли нам посланника своего, — думал Борс, посылая сигнал тревоги. — Не дай достойным детям Айлинерона пасть жертвами жестокого обмана…»
Персиваль, закрыв глаза, дышал глубоко и ровно. Все мысли, которые могли быть доведены до конца, были доведены до конца — но снова и снова всплывала в голове ужасная правда: Гидеон погиб. Когда Персиваль осознал, что не может перестать об этом думать, поначалу хотел поставить на эту мысль запрет, но что-то остановило его.
«Рыцари не умеют пользоваться модулем, — говорил Персиваль сам себе в мыслях. — Их действия были примитивны, поэтому они не смогли отбить такую атаку. По возвращению необходимо предоставить адмиралу Рутилу предложение по составлению программы обучения тактике боя модулем…»
«Гидеон погиб».
«Атексеты искусны в копировании. Фуко-снаряды — не случайность. Они обучились им точно так же, как обучились имитировать голос диспетчера. И наверняка это ещё не конец…»
«Гидеон погиб».
Лориан вспоминал свою встречу с Эвелин. «Ты избран нести на себе боль этого мира», — сказала она тогда. Но почему именно он? Почему не Персиваль, не Борс, не Гвен, не…
Сознание Гвен же было пусто. До тех пор, пока события не начнут развиваться, у неё стоял запрет на абсолютно каждую мысль.