Бог не проходит мимо
Шрифт:
– Что молчишь, курва, поняла, спрашиваю? Я повторять вопросы не люблю.
– Поняла, - голос заведующей дрожал.
– Ее точно не было?
– Нет, не было такой, - просипела она.
Бандиты быстро удалились. Антонина Семеновна осталась сидеть в оцепенении, сердце колотилось и больно отдавалось в висках, кажется, у нее подскочило давление. То, что сейчас было, она видела только в фильмах.
«Алене и отцу Андрею грозит опасность, надо их предупредить», - думала Антонина Семеновна, пытаясь встать, но ноги были ватными.
В этот момент в кабинет влетела перепуганная
– Антонин Семенна, там двое мужиков по отделению разгуливают, во все кабинеты заглядывают, звоните в милицию, Антониночка Сем...
– Маринка запнулась и как вкопанная остановилась возле заведующей.
– Антонин Семенна, вам плохо? На вас лица нет. Ой, а телефон почему разбит? Антонин Семенна, вы меня слышите? Подождите, я вам валокордина накапаю.
Маринка засуетилась, доставая из шкафчика лекарства.
– Подождите, щас давление померяю. Они у вас были, да? Кто это такие?
– без остановки трещала уже пришедшая в себя Маринка.
В кабинет влетела пожилая и грузная акушерка Федоровна.
– Антонин Семен, там такое безобразие, еле выгнала, говорят, милиционеры, женщину ищуть. Ой, что с вами, плохо?
– У Антонины Семеновны давление поднялось, - строго произнесла Маринка.
– Сто шестьдесят на сто. Антонин Семен, вы что от давления пьете? Ложитесь на кушеточку. Может, вам внутривенное сделать?
– заботливо спросила Маринка.
Через час Антонине Семеновне стало легче. Медсестры и акушерки, сидя в кабинете заведующей, бурно обсуждали происшедшее. Федоровна пыталась обмотать разбитый телефон скотчем. Марина заваривала на всех чай.
– Девочки, я пойду домой, - слабым голосом произнесла Антонина Семеновна.
– Что вы, мы сейчас машину вызовем.
– Не надо машину, мне уже лучше, мне надо пешком пройтись, воздухом подышать, - соврала заведующая.
Уж идти и дышать воздухом ей хотелось менее всего, ноги были ватные и не слушались, голова гудела, словно колокол. Но ей обязательно нужно дойти до дома отца Андрея и предупредить об опасности, о том, что Алену ищут бандиты.
Антонина Семеновна медленно шла по улице, поминутно оглядываясь и проверяя, нет ли за ней слежки. По дороге зашла к сестре, чтобы убедиться в том, что за ней никто не увязался.
Лишь часа через два, поздно вечером, она решилась подойти к дому отца Андрея.
Почему-то долго не открывали, и Антонина Семеновна уже заволновалась - не случилось ли чего. Наконец калитку отворил сам отец Андрей. Он был в сером домашнем подряснике, выглядел несколько уставшим, но, увидев свою духовную дочь, мгновенно просиял.
– О, Антонина Семеновна, голубушка, что ж на службу не пришли, опять заработались? Ну, проходите в дом скорее.
– Ой, батюшка, горе-то какое, - запричитала было не отошедшая от испуга врач.
– Что случилось?
– озабоченно спросил отец Андрей.
– Алену бандиты ищут, приходили ко мне в роддом, фотографию ее показывали, грозились убить, - и Антонина Семеновна разрыдалась в голос.
Они сидели на кухне, успевшей пропахнуть валерьянкой и валокордином. Антонина Семеновна комкала в руках промокшую от слез салфетку, поминутно сморкалась и, держа дрожащими руками большую
– Да, ситуация сложная. Я уж надеялся, что опасность миновала или Алена преувеличивает ее, все же стресс, беременность, роды. А, оказывается, все очень серьезно. Я уж хотел отказаться от нашего плана. Все же безумие какое-то объявлять детей близнецами: и документы на них придется получать, и фамилию нашу давать мальчику...
– казалось, отец Андрей рассуждает вслух, не замечая заплаканную Антонину Семеновну.
– Что же делать? Ума не приложу. И Алене боюсь говорить, распсихуется, я ее знаю. Еще и убежит куда, чтобы нас опасности не подвергать, она такая, - он резко повернулся к Антонине Семеновне.
– Ладно, пока делаем так, как решили: детей записываем на нас с Вероникой. Алене о бандитах не говорим. Хорошо, голубушка, вы уж не проговоритесь, я на вас надеюсь.
Аул, в котором уже второй месяц скрывался Султан, стал известен федералам, которые должны были появиться там с минуту на минуту, - так передал связной с дороги.
Времени на сборы не оставалось, надо было срочно бежать.
В старый японский внедорожник Султан бросил разгрузку, два автомата с подствольником и несколько гранат. Больше ничего не было.
Султан надеялся прорваться к грузинской границе. Он рванул с места, оставляя клубы пыли на каменистой дороге. Бензина было меньше четверти бака, и на поворотах начинала предательски мигать оранжевая лампочка.
Тагир должен был привезти бензин, деньги и поддельные документы еще вчера, но пропал, на связь не выходил, и это было тревожным признаком. Султан как зверь чувствовал опасность, но прорываться к границе без горючего не решался, надеялся, что появится Тагир со всем необходимым.
Теперь выбора не было, надо бежать и постараться максимально близко подойти к границе, а там пешком через перевал. Он хорошо знал эту тропу еще со времен первой войны - по ней регулярно переправлялись наркотики и оружие.
Федералы появились раньше, чем он ожидал. Слишком рано, чтобы он мог добраться до спасительного перевала. На одном из поворотов на серпантине он заметил несколько военных «УАЗиков».
«Ну давай же», - твердил Султан, стиснув зубы и выжимая из машины все, на что только она была способна.
Старый японский самурай был очень проходимым внедорожником, именно эту модель японцы конструировали для военных действий на пересеченной местности. Маленький, легкий, он лихо входил в повороты, быстро набирая скорость на прямых.
«Главное, немного оторваться, бросить машину, а дальше пешком», - думал Султан, цепляясь за последнюю, еще теплившуюся надежду.
Вскоре лампочка стала гореть постоянно: «Неужели не дотяну?»
Еще километров десять, а дальше он знал дорогу, и был шанс вырваться. Как назло, над головой застрекотала вертушка.
«Этого еще не хватало!» - Султан выругался и сильнее надавил на газ, но бензин уже кончился, и машина предательски встала, где-то совсем рядом кружил вертолет.
Ноябрьский лес стоял прозрачный, горы словно разделись, открывая любопытному взгляду все то, что обычно прячется за бурной зеленью.