Бог Ярости
Шрифт:
— Не потеряю. Джереми, Вон и я будем править этой империей. Они двое — самые важные наследники Братвы, и им наплевать на мою ориентацию, так же, как и всем, кто хочет сохранить свою голову на плечах.
— Вон?
— Сын Пахана. Ты мог видеть его на инициации. Он был в белой маске.
— Ах, да. Но я никогда не видел его вблизи.
— И никогда не увидишь — по крайней мере, на острове. Он живет в Штатах и приезжает только на посвящения, — я приподнимаю его подбородок. — Суть в том, что не стоит беспокоиться
Он кивает.
Я указываю головой в направлении столовой.
— Ты собираешься делать то, что хочешь, и игнорировать эту каргу?
— После маминой выставки. А, и Николай?
— Хм?
— Обещай мне, что не будешь разговаривать с Грейс.
— Почему нет?
Его ладони дрожат, когда он обхватывает мои щеки. От волнения в его голосе у меня за долю секунды поднимаются мурашки.
— Пообещай мне. Пожалуйста.
— Хорошо, обещаю.
Он испускает долгий вздох, а затем прижимается губами к моим.
— Спасибо.
Когда он отпускает меня, его движения становятся плавными, и он даже улыбается.
— Хочешь поработать для меня моделью?
— Всегда.
— Жди меня в студии. Мне нужно поговорить с папой, и я приду, — он собирается уходить, но поворачивается и снова целует меня, крепко и быстро, а затем шепчет мне в губы: — Я не могу насытиться тобой, малыш.
А потом уходит, как будто не вырвал мое сердце и не забрал его с собой.
Чтоб меня.
Мне нужно остыть, пока я не похитил его на необитаемый остров, где мне не придется делить его с кем-то еще.
Я иду мыть руки в ванную и, уходя, мельком замечаю Грейс, идущую по коридору в мою сторону.
Я знаю, что обещал Брэну не разговаривать с ней, но именно она останавливается передо мной. Технически, это не я нарушил обещание.
Она обводит меня взглядом, словно я таракан, застрявший под ее каблуком, а затем поднимает подбородок с кипящей надменностью.
Скрестив руки, ее длинные красные ногти как у ведьмы нетерпеливо постукивают по рукаву черного пиджака.
— Как тебя зовут?
— Если вы не помните моего имени, это может быть ранним признаком слабоумия. Советую вам сходить к врачу.
— Думаешь, ты смешной?
— Не намеренно.
— Я просто как-то этого не заметила.
— Вашего слабоумия? На ранних стадиях его никто не замечает.
— Я не понимаю, как такой, как ты, — она снова смотрит на меня этим высокомерным взглядом. — Может быть с таким великодушным человеком, как Брэн. Это просто в голове не укладывается.
— И это ваше дело, потому что…?
— Мне не нравится, что он тратит свои таланты и время на таких правонарушителей, как ты. Ты, должно быть, чем-то ему угрожал.
Я прислонился спиной к стене.
— Опять же, не
— Отношения? — она смеется, звук хриплый и злой. — Отношения, говоришь. Ты заблуждаешься, мальчик. Брэн не вступает в отношения.
— А со мной вступил.
— Ты думаешь, что знаешь его лучше меня? — ее голос и лицо стали каменно-холодными. — Ты — ничто в великой схеме вещей.
— Что, блять, это должно значить?
Она разжимает руки и показывает на меня пальцем.
— Это значит, что ты должен сдаться и оставить его в покое.
— Или что?
— Тебе не нужно знать ответ на этот вопрос.
— Нет, я хочу.
В ее глазах-бусинках появляется лукавый взгляд, затем она откидывает волосы назад.
— Дай мне свой номер. Я пришлю тебе прощальный подарок.
После того как я делаю это, чтобы лишь подшутить над ней, она уходит, покачивая бедрами и вскидывая волосами.
Забудьте о том, что Брэну некомфортно рядом с ней. Мне эта сучка ни капельки не нравится. В ней есть какая-то зловещая грань, которую она так хорошо скрывает на людях и так легко демонстрирует наедине, и это само по себе является тревожным сигналом.
Может быть, он испытывает стресс не только из-за присутствия агента?
Я делаю пометку спросить его об этом позже.
Ноги сами ведут меня в студию, и я озорно улыбаюсь, когда понимаю, что могу пробраться туда без ведома Брэна.
Он так скрытно рассказывал о том, над чем работает, и просил меня быть терпеливым, но мы оба знаем, что у меня нет терпения.
Я хватаю его блокнот, и мои губы раздвигаются, когда я перелистываю десятки набросков себя. Не моих татуировок, как я думал, а моего настоящего лица.
На многих страницах изображено мое лицо с разных ракурсов, волосы в основном распущены, но есть несколько набросков, где они завязаны в хвост или пучок.
И он так подробно нарисовал мои глаза. Одни — ослепительные, другие — когда я смотрю на него, улыбаясь, но мои любимые — это напряженный взгляд во время секса.
Чтоб меня. Он впервые за много лет нарисовал глаза, и они мои.
Следующие страницы — это зарисовки всего тела, и твою мать. Он так тщательно прорабатывает детали, от того, как я изгибаю бровь, до крошечной ямочки в уголке рта, когда я улыбаюсь. Как будто я смотрю в зеркало.
Я провожу, кажется, полчаса, просматривая эскизы. Когда я заканчиваю, то нахожу еще два блокнота, заполненных мной — в основном в обнаженном виде.