Бог Ярости
Шрифт:
И единственная причина, по которой я могу втягивать воздух в свои изголодавшиеся легкие, — это то, что он снова прикасается ко мне.
— Кончи для меня, малыш, — он отпускает мою головку и сжимает яйца.
— Уммфблять… Нико… блять… я кончаю для тебя… — член дергается, и сперма брызжет на мой пресс, его руку и простыни. Повсюду.
— Люблю, когда ты устраиваешь беспорядок, — он двигается быстрее, его мышцы напрягаются, а на шее проступает вена. — Мне нравится, когда ты кончаешь.
— М-м-м… —
— Хочешь знать, как ты выглядишь, когда кончаешь? — говорит он мне в губы, его дыхание ласкает мою кожу, а напряженные глаза затягивают в свою глубину. — Как чертовски мой.
Мой член дергается, пытаясь вернуться к жизни, когда он прикусывает мою нижнюю губу и наполняет мою задницу своей спермой.
Он сильно кончает и продолжает кончать, пока я не высасываю из него все до последней капли.
Наши слипшиеся груди прижимаются друг к другу, и я запускаю пальцы в его полувлажные волосы, притягивая ближе и обхватывая ногами его талию.
Затем я делаю то, что мы оба любим.
Я целую его глубоко и крепко, стараясь запечатлеть себя под его кожей, чтобы он никогда больше не покинул меня.
Николай выходит из меня, и я чувствую, как сперма капает на матрас. Но, прежде чем успеваю погрузиться в это ощущение, он отрывает свои губы от моих и переворачивает меня на живот.
Я смотрю на него, и мои губы приоткрываются от первобытного желания, светящегося в его глазах.
Кровь приливает к моему паху, и член снова встает.
— Встань на руки и колени, малыш. Я собираюсь трахнуть тебя снова. На этот раз, как животное.
Глава 24
Брэндон
После долгой борьбы с отражением в зеркале мне удается прервать зрительный контакт и выйти из ванной.
Чем сильнее удовольствие, тем сильнее боль.
Чем дольше я забываюсь, тем сильнее меня мучает моя голова.
Но теперь я покончил с ежедневной порцией ненависти к себе. Я в порядке.
Возможно.
Надеюсь.
Я вхожу в спальню с полотенцем, обернутым вокруг моих бедер, и еще одним, которым вытираю волосы.
Мои ноги останавливаются, когда я не обнаруживаю Николая, ожидающего меня. Обычно он отжимается, бьет кулаками по воздуху или мечется по комнате, как лев в клетке.
Хотя он говорил, что примет душ во второй ванной по коридору. Может, он тоже долго моется.
Я надеваю его шорты и серую футболку и замираю,
По какой-то причине его богатый мужской аромат действует на меня успокаивающе.
Он действует на меня успокаивающе.
Я задерживаюсь в спальне и смотрю на кровать. До этого я заставил его помогать мне менять простыни, пока он ворчал по поводу моего ОКР, но теперь я не могу не думать о том, что останусь на ночь.
Что люди делают в таких ситуациях? Я никогда раньше не оставался ни с кем на ночь. Это просто не по мне.
Мне не нравится сама мысль о том, чтобы быть слишком близким с кем-то, позволить себе расслабиться.
Но, видимо, придется справляться ради Николая.
Я боюсь, что, когда он узнает меня, я покажусь ему отвратительным. Он увидит меня таким, каким я вижу себя в зеркале — черной дырой небытия.
Я хочу убежать и спрятаться, но это значит потерять его.
Поэтому я остаюсь.
Это самое меньшее, что я могу сделать.
Лучше молись, чтобы он наконец не увидел, что ты на самом деле не такой, каким кажешься.
Я стараюсь не обращать внимания на этот голос, когда выхожу из спальни. Может, пойти проверить, как он там, в душе?
Честно говоря, я не удивлюсь, если он будет бить кулаками по воздуху, как будто это его демоны. Я просто хочу убедиться, что с ним все в порядке, учитывая, что он засыпает в странных местах.
Мои шаги тихие, когда я иду по коридору и стучу в дверь ванной.
— Николай?
Нет ответа.
Я стучу снова.
— Все в порядке?
Тишина.
Я тяжело дышу, хватаясь за дверную ручку.
— Я вхожу.
Сердце едва не уходит в пятки, когда я вижу, что из ванны-джакузи вытекает вода, а Николай погружен в воду.
Нет, нет, нет…
Звон стоит в ушах, когда я бегу к нему, падаю на колени и опускаю руки в воду, чтобы схватить его за плечи.
Я должен был проверить его раньше. Если с ним что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу…
Его глаза открываются, он ухмыляется и говорит в воду, пуская пузыри, а затем поднимает голову.
Я падаю на задницу, воздух выходит из меня длинными рывками. Господи Иисусе. Почему мне кажется, что я только что умер и воскрес?
— Цветок лотоса? Что ты здесь делаешь? О! Хочешь присоединиться ко мне?
— Какого хрена… — я прервал себя и заговорил более спокойным тоном. — Почему ты был под водой?
— Медитировал.
— Медитировал?
— Да, — он ухмыляется. — Я могу задерживать дыхание более чем на четыре минуты.