Бог злости
Шрифт:
– Слово «нет» меня не пугает, малыш. Для нас, парней, не имеет значения отказ или отсутствие такового. Кроме того, разве «нет» иногда не означает «да»?
– Не в этот раз.
– Спорно. – Его голос понижается до опасного шепота. – Дело в том, что мне, возможно, не свойственно испытывать эмоции так же, как всем остальным, но я могу распознать их в других людях, зачастую лучше, чем они сами. И прямо сейчас я ощущаю твой страх, который смешан с чем-то совершенно другим. Ты боишься, что я снова сделаю то, что
– Не трогай меня. – Мой голос срывается. Я не могу справиться со стыдом, охватывающим мои слова, и слезами, наполняющими мои глаза.
– Ты не можешь заманить хищника добычей и оставить его голодным. – Пальцы Киллиана скользят по моим складочкам, его рука раздвигает мои бедра, несмотря на мое сопротивление. – Держу пари, тогда ты тоже была мокрой, когда задыхалась от моего члена, когда твоя жизнь висела на волоске. Твоя маленькая киска трепетала и жаждала прикосновений? Не сомневаюсь, она была вся мокрая и болела. Мне понравилось, как твои губы обхватывали мой член, как их покрывала сперма. Наверное, не следовало оставлять твою киску без внимания. – Он заводит палец под мои трусы и вводит его глубоко внутрь. – Спорим, эти губки будут смотреться еще лучше на моем члене, который разорвет их.
Я изгибаюсь, частично из-за вторжения, а частично из-за стыда, который, должно быть, написан на моем лице.
Сочетание грубых слов и таких властных прикосновение пробуждает во мне странное чувство. Этого я никогда не испытывала раньше. Ощущения даже хуже, чем когда разрушается мое душевное равновесие и в голове вихрем проносятся мрачные мысли.
Они более темные, но более эротичные и губительные по своей природе, что их невозможно контролировать.
– Ты сказал, что хочешь, чтобы я тебе доверяла, – выкрикиваю я, решив изменить тактику. – Так моего доверия не получишь.
– Ты сказала, что никогда не будешь мне доверять, так почему я должен пытаться завоевать его?
– Я… подумаю об этом, когда ты остановишься, но если ты и дальше будешь лишать меня выбора, то я возненавижу тебя.
– Ты уже ненавидишь меня, так что все не имеет смысла. – Легкая ухмылка кривит его губы, когда он добавляет еще один палец и вводит глубже. – Кроме того, я дал тебе возможность выбора. Я не виноват, что ты решила пойти другим путем. Тебе уже хорошо, так что расслабься.
Я прерывисто выдыхаю, а между ног нарастает боль.
И нарастает.
И нарастает.
Мои нервные окончания разом пробуждаются, и как бы я ни старалась подавить в себе эту жажду наслаждения, у меня не получается.
Но и не могу позволить ему лишить меня этого. Поэтому я изо всех сил хватаюсь за его предплечье и качаю головой.
– Что мне сделать, чтобы ты остановился?
– Я чувствую, как твоя маленькая тугая киска сжимается вокруг моих пальцев.
– Не твое дело. Просто отпусти меня. – Я скорее умру от сексуальной неудовлетворенности, чем кончу на его пальцах.
Он пожимает плечами и бросает на меня короткий взгляд.
– Я подумаю, если ты скажешь мне, что за парни?
– Мой брат и кузен, – выдыхаю я. – Они не похожи на нас.
– Хм. – Выражение его лица не меняется, но рука останавливается, хотя пальцы все еще глубоко во мне.
Пульсация усиливается, и я вздрагиваю, безуспешно пытаясь сдержать ее. Мои бедра дрожат, и мне кажется, что я смещаюсь вперед.
Мои глаза расширяются, когда до меня доходит, что я сделала. Кажется… Я лишь насадилась на его руку.
Я надеюсь, желаю и молю всех богов планеты, чтобы он ничего не заметил.
Но кого я обманываю?
Волчья ухмылка искажает его губы, и Киллиан вновь вводит в меня пальцы. Его большой палец обводит мой клитор, когда он дико входит так глубоко, что начинает казаться, будто он действительно разорвет меня на части.
– Ты сказал, что… подумаешь.
– Да, и я решил не останавливаться. Кроме того, ты течешь на мои пальцы, малыш.
Больше не могу притворяться. Или останавливать его. Больше не хватаю его руку, когда волна проносится по моему телу.
Тот факт, что мы мчимся на огромной скорости по темной дороге, совсем не пугает меня, а лишь усиливает возбуждение.
Я зажимаю рот рукой, заглушая крик, когда разбиваюсь на осколки вокруг его пальцев.
Я вспоминала о том падении, о другом, и всегда представляла его опасным.
Пугающей тенью.
А то, что произошло сейчас? Это полная свобода. И у меня нет сил ненавидеть себя.
Не сейчас.
– Ты сказал, что остановишься, – повторяю в кромешной тьме, упорно храня напрасную веру в то, что мое падение не было таким греховным.
– Нет, не сказал. Это ты так предположила. К тому же ты двигала бедрами, как озабоченная шлюшка, так что хватит дерзить из принципа. – Он вынимает пальцы из меня.
Мои уши и шея краснеют, когда он поднимает пальцы и смотрит на них, блестящие от моей смазки.
– Хочу задать тебе еще один вопрос. – Он потирает пальцы, которые были внутри меня, о свой большой палец, размазывая влагу, а мне хочется заползти в нору и умереть. – Кажется, я кое-что почувствовал, и мне любопытно.
Он засовывает палец в рот и демонстративно облизывает его, прежде чем добавить второй, не сводя с меня пристального взгляда. И, наверное, стоит побеспокоиться о том, что мы во что-то врежемся или разобьемся насмерть.
Но сейчас я не могу об этом думать.
Или я все еще кончаю, или окончательно свихнулась, потому что во рту пересыхает, а бедра начинают дрожать.
Последний раз облизнув пальцы, он вынимает их изо рта.
– Скажи-ка мне, Глиндон. Я только что трогал твою девственную киску?