Богдан Хмельницкий
Шрифт:
было нимало искренности; он хотел поставить своего врага в бездействие, чтобы тем
временем нанести ему удар. Но Хмельницкий не был из тех, которых можно
прельстить и обмануть такими письмами. Когда митрополит, по просьбе Киселя, стал
его увещавать, Хмельницкий письменно отвечал ему, что он не подал повода к
нарушению мира и ожидал коммиссии, как вдруг поляки первые начали кровь лить. «Я
согласен,'—выражался он,—и теперь ждать коммиссии,
отступит от линии и не делает нападений. Я дитя той же орлицы, у которой
оттоманские руки общипали золотые перышки: они скоро отростут, если только
поссорившиеся братья, окончив вражду взаимным прощением друг другу, обнимутся
по-дружески» 2). Отзываясь так чувствительно, Хмельницкий был уверен, что война
неизбежна, и, яселая возвратить к себе прежнее доверие народа, выдал универсал, в
котором приказывал всем вооружиться поголовно за свободу русской земли и позволил
истреблять всякие остатки панские и католические в землях русских 3). Он разослал
своих агентов и в Польшу—волновать тамошних простолюдинов, уверяя их, будто
козаки воюют не за одну Русь, а вообще за весь простой народ Речи-Посполитой *).
В то же время он послал к хану, убеждая его прибыть с ордою, как возможно скорее.
«Польского войска не более тридцати тысяч,—писал он,—оно состоит из
новобранцев и находится под командою Потоцкого и Калиновского, которые недавно
испытали татарский плен и теперь не осмелятся показать лица перед ордою; те же,
которые выдержали збаражскую осаду, уже погибли от трудов и нищеты. Теперь самое
благоприятное время для войны. Король объявляет сбор посполитого рушенья; но
вашему ханскому величеству известно, как медленно и трусливо поляки собираются на
войну. Если орда успеетъ
Н Histor. ab. exc. Wlad. IV, 72.
2)
Jak. Midi. Ks. Pam., 634.
3)
Histor. belli cosac. polon., 129.
4)
Histor. ab. exc. Wlad. IV, 73.
385
придти до прибытия посполитого рушенья, то наше взаимное войско будет так
велико, что десяти человекам придется бить одного, а если они один раз проиграют, то
уже больше не поправятся. Все Королевство Польское, от Днестра до отдаленных
северных пределов, отдадим под власть повелителя оттомановъ» *).
Замечая недоброжелательство к себе хана, Хмельницкий еще раз отправил в
Константинополь с полковником Ждановнчем и при нем с переводчиком греком
Павлом просьбу, чтоб турецкое правительство принудило своего данника выступить
поскорее на поляков, не теряя драгоценного времени.
принято самым радушным образом в Стамбуле. В марте великий визирь Мелек-Ахмет-
паша послал именем падишаха повеление крымскому хану и его братьям салтанам
помогать всеми силами Хмельницкому, как вассалу турецкой империи и, отпуская
послов козацких, отправил разом с ними знакомого Хмельницкому Осман-чауша с
дарами от падишаха. Вторично отправляя Османа, визирь напоминал гетману, чтоб
козаки помнили присягу, данную Оттоманской Порте и сохраняли ее свято. Один из
влиятельных турецких вельмож, Ректаш-Ага, писал Хмельницкому, что в Стамбуле все
радуются союзу Козаков с турками и знатнейшие сановники при дворе падишаха денно
и нощно прославляют подвиги Богдана Хмельницкого. Кроме султанского повеления
хану крымскому, дано приказание белогородским беглербегам и очаковскому
Арамадан-бею помогать своими силами козакам в их войне с Польшею. Ислам-Гирей
хотя не смел ослушаться падишаха, но сам нерасположен был тогда начинать войны
против поляков, надеявшись еще недавно в союзе с поляками и козаками громить
Москву. Хмельницкий, однако, уже в марте сильно беспокоился насчет искренности
хана и писал об этом крымским мурзам. Перекопский бей Субангазы (от февр. 14)
успокоивал письменно козацкого гетмана и уверял, что все крымские беи, мурзы и аги
желают оставаться в союзе и дружбе с козаками 2).
Сколько поражение Нечая опечалило русских, столько же обрадовало поляков. «Вот
несомненные признаки дальнейших побед и успехов!» говорили в Польше.
Калиновский, предлагая в своем письме к Хмельницкому мир, в то же время писал в
Польшу, что он намерен очистить от мятежников подольскую землю, а потом пойти в
средину Украины 3). Письмо его произвело восторг в Варшаве. Служили
благодарственные молебны, при дворе отправлялись балы и праздники 4), носились
между шляхтичами утешительные известия; когда после того не приходило долго вести
от войска—это приписывалось быстрым его успехам. «Теперь,—говорили поляки,—
они, конечно, уже подле Чигирина, а может быть и далее, гонят врага в степи к Дону».
Другие даже начинали роптать за собирание податей и объявление посполитого
рушенья. «Нас только пугают,—говорили они,—для того, чтоб выманить деньги. Мы
пойдем в посполитое рушенье да проходимся до Вислы
f) Histor. belli cosac. polon., 129. —Woyna dom. 4. 2, 12—13.