Богдан Хмельницкий
Шрифт:
весело разговаривают между собою» J).
Так проходили дни, как вдруг 20 марта возвращается обозный коронный молодой
Калиновский и приносит отцу угрожающую весть: он дошел только до Липовца и там
нежданно напали на него козаки. То были козаки Полтавского полка. Обозный
Калиновский едва мог привести в порядок свой отряд; жолнеры должны были
покинуть своих расседланных лошадей и поспешать назад к Виннице, к польскому
стану. Но козаки,
менее, однако, молодой Калиновский привел-таки двух схваченных Козаков, а те на
сделанном им допросе показали, что Хмельницкий уже выступил из Белой-Церкви и
идет с своим войском на встречу польскому войску. За ушедшими из-под Липовца
поляками погнался умацский полковник Иосиф Глух с десятью тысячами Козаков и
должен был не сегодня-завтра явиться под Винницею 2). Это навело панический страх,
подобный, по замечанию летописцев, тому, который овладел поляками под Пилявою.
«Бежать! бежать!—кричали предводители: — нас застигнет мартовская распутица,
переправы будут невозможны; притом наше войско будет во всем нуждаться в
неприятельской земле».
Вольный гетман увидел необходимость, в виду ожидаемого появления козацких сил
на помощь осажденным в Виннице, перейти с своим вой1 ском в какую-нибудь иную
местность, более удобную для продовольствия, но в последний раз хотел попытаться
уничтожить упорного Богуна и начал снова приступ пред солнечным восходом. Но чрез
несколько часов появился Глух со своим отрядом. Козаки, чтобы поразить слух
неприятеля, произвели большой крик и беспрепятственно расположились в части
города, носившем название «нового миста», отделенного от другой части, где стояли
поляки, одним мостом. Враги находились друг от друга на расстоянии одного выстрела
из лука 3). Тотчас было дано приказание как можно скорее уходить и побросать даже
все возы, которые были полны со времени разорения Ямполя. Но некоторые хоругви до
того прониклись страхом, что побежали, не слушая команды, сами не зная куда *).
Гетман и начальники, желая их удержать, поспешили за ними и оставили на время
лагерь и большую часть войска без дисциплины. Ляндскоронский с пехотою защищал в
городе мост, через который пройти порывались козаки, приведенные Глухом. Но в это
время служители, пользуясь сумятицею, бросились на возы и начали самовольно
выбирать из них чтб кому хотелось; хозяева вступались за свою добычу; началась
драка... в то же время нные жолнеры спали мертвецки
тревожно будить их; про-
1)
Annal. Polon. Clim., 229.— Раш. do pan. Zygm. III, Wlad. IV i Jan. Kaz., II, 155.
3)
Histor. belii cosac. polon., 152.
3)
Диевн. Освецима. Киевск. Стар. 1882 г. Февр., 379.
4)
Pam. do pan. Jan. Kaz., II, 159.
390
снувнггоися представилось, что на них наступают козаки: они схватились за ружья
и начали палить по своим.
Так прошел день. Прошла ночь. На рассвете Богун сделал вылазку, и поляки
бросились в рассыпную, кидая не только возы, но даже пушки и оружие... х). «Словно,
говорит современник 2), боязливый человек увидит в лесу несколько волков и ему
представляется огромная стая, между тем как число их невелико: так точно бежали и
мы; и нашим глазам представлялись ужасные химеры; в самом же деле не было
большой опасности. Возвращавшийся из подъезда Димитрий Вишневецкий привел в
порядок несколько отрядов и спас по крайней мере часть артиллерии». Впрочем,
поляки не ушли бы от совершенного поражения, еслиб козаки не бросились на
оставленные возы и тем не дали возможности передним уйти далеко. Задние не
избежали так легко беды. «Такое смятение произошло, — говорит очевидец, — что
походило на пилявское дело. Одни из наших бежали в ворота, а другие лезли прямо
через вал, те верхом, те пешие... если бы сам Бог нас не оборонил, мы все пропали бы
тогда!» Одни козаки, стоя па валах, проводили бегущего неприятеля насмешливыми
криками: «цыганы, побегушки, безмозглые ляхи, пилявчики! Утикайте дальше за
Вислу. Тут не ваше дило». Но другие гнались за ними по пятам, а тут были не только
те, которые прогнали поляков из Винницы, но еще и новые козацкия силы, присланные
Хмельницким с асаулом генеральным Демком и с Чигиринским полковником Ильяшом
Богачем, и всего, как говорили, погналось тогда за поляками Козаков тысяч до ста и
татар до тридцати тысяч. Пока жолнеры добежали 24-го марта до Вара, то оставили
более тысячи раненых своих собратий, и потеряли не только все награбленное ими у
подолян, но и все собственные пожитки: в Варе у них не было ни белья, ни платья и
притом их утомляли непрестанные караулы: «по три дня и по три ночи приходилось
нам,—говорит Мястковский,—стоять настороже, не разводя огня, и мы поморозили
себе носы, руки и ноги» 3). Вину неудачи поляков под Винницею современник