Богдан Хмельницкий
Шрифт:
себе вообразить какая трагическая тревога совершилась тогда в душе этого человека.
Вероятно не затихала она долго и была, может быть, одною из причин печального
исхода войны, который скоро увидим.
Королевское войско, беспрестанно увеличиваясь, подвергалось во время стоянки
под Сокалом тоже тем неудобствам, от которых терпело козацкое: и там
распространились повальные болезни, от которых многие умирали, не увидев
неприятеля. Многочисленное
возвысилась до того, что шляхтичи, говорит современник, нередко дрались между
собою за кусок белого хлеба, а овес был по 20 злотых за корец, тогда как в
обыкновенное время цена его была 2 злотых 6). Сверх того беспокоили короля обычные
несогласия панов и дух неповиновения, никогда не оставлявший поляков. Король
употреблял все меры, чтоб усмирить волнения, и в особенности действовал
посредством религии. Он сам часто ездил в бернардинский монастырь, показывал всем
пример, что в такое время мысли должны быть обращены к Богу. Наступил праздник
Тела Господня. В этот день все войско было собрано; канцлер епископ Лещинский
совершил литургию и, по окончании её, вынес св. Дары с торжеством, как следовало по
обряду праздника. За ним шел король с горящею свечею, после него следовали
сенаторы и воеводы. Все войско было выстроено и, по данному знаку, каждая хоругвь
должна была подходить к духовенству, стоявшему около канцлера, который держал
бескровную жертву. Впереди хоругви шел хорунжий с своим знаменем и, подошед к
архипастырю, клал с благоговением знамя у ног его; все за ним становились на колени
и хорунжий от имени своих подчиненных произносил клятву пребывать в согласии и
единстве, как прилично воинам креста. Пример тому показала хоругвь королевская, за
нею следовали прочия хоругви; обряд этот кроме того, что поддерживал в воинах дух,
послужил и для обозрения всего войска 7). По известию современного дневника, смотр
войска, начавшийся с 27-го мая, продолжался целых три дня, так как войско кварцяное
разделялось на три отдела: конницу и два рода пехоты, иностранную и польскую. Это
войско было тогда еще неполно; из некоторых воеводств еще не успело придти
посполитое рушенье, чтб очень
*) Дневн. Освец. Киевск. Стар. 1882 г. Маи, стр. 270. — Pamietn. АИЪг. BadziwiMa,
II, 437.
2)
Staroz. Polskie, I, 353.
3)
Latop. Jerlicza, I, 120.
4)
Величка. Летоп., I, 14.
5)
Акты ИОжн. и Запади. Росс., ПИ, 452.
6)
Stor. delle guer. си.,246.—Woyna dom. В. 2, 20.
,) Bell, scyth. cosac., 134.
400
не
Зборовом, производил маневры, учил неопытных, отправлял подъезды и беспрестанно
возбуждал и поддерживал в подчиненных дух воодушевления и порядка 1).
Простояв несколько недель под Сокалом, гианы сочли неудобным для встречи с
неприятелем то место, которое до того времени считали выгодным. Случилось
обстоятельство, которое заставило их перевести лагерь из-под Сокала в другое место.
Хан еще в мае отправил к Хмельницкому мурзу Хан-Мамбета с передовым отрядом
орды и сам обещал вскоре явиться со стотысячным войском 2). В то время, когда король
прибыл в Сокал, татарское полчище с ханом во главе переправилось своим обычным
способом вплавь через Днепр и шло к Волыни такою массою, которая, по словам
польского историка 3), походила на густой лес или на грозовую тучу, поднимающуюся
изза горизонта и готовую разразиться. Татар с ханом было до ста тысяч, а лошадей у
них более двухсот пятидесяти тысяч, потому что каждый татарин вел с собою
непременно лишнего коня, а иной и пару. Орда шла быстро, делая в день верст по
сорока; татары останавливались для покорма лошадей на самое короткое время и не
расходясь в стороны загонами для поимки пленных, как обыкновенно у них делалось;
теперь это было запрещено ханом. С пути хан отправил посольство к королю. Эти
послы имели тайное свидание с королем, и потом спросили позволение повидаться с
Ничахом или Нетычай-мурзою (как именует его Освецим), пленным мурзою, взятым
Калиновским под Купчинцами. Этот богатырь, черный как негр, исполинским ростом
приводивший в изумление, пользовался благосклонностью панов, как знаток военного
дела; он советовал им не покидать места под Сокалом. Когда татары сошлись с ним,
тогда два поляка, знавшие потатарски, нарядились в платье немецких солдат и, стоя на
карауле под видом часовых, услышали, что этот мурза описывал воинов посполитого
рушенья трусами и передавал хану совет поскорее напасть на поляков под Сокалом, где
он, между тем, будет их задерживать своими советами, потому что место для них
неудобно и тесно. Ханских послов отпустилис честью. Хитрого мурзу после того
отправили в Варшаву 4).
Польские историки не говорят, что за цель была этого посольства и какое
последствие оно имело; но летописцы украинские повествуют, будто король, заметив,