Богдан Хмельницкий

Костомаров Николай Иванович

осанка показывали в ней не только женщину с мужским сердцем, но как будто мужа,

скрывшагося под женскою одеждою». Однако король и сенаторы упросили ее

воротиться; они представляли ей, что, не подвергая себя опасностям в ноле, пусть

лучше она заботится о спокойствии оставленного отечества вместе с примасом.

Королева уступила с нежеланием; только тогда, когда настала минута прощания, она

изменила своей твердости и прослезилась и вместе с нею, —

говорит историк, —

заплакали прекрасные и любезные придворные дамы знатнейших польских фамилий, а

между тем, молодые придворные кавалеры утешали их, говоря: «эти слезы сокрушат

дерзость мятежников; с Божиею помощью, они заплатят кровью за слезы героинь

польскихъ» 1).

Король прибыл под Сокал и там решился стоять лагерем, пока квар-и цяное войско

не успеет с ним соединиться 2); великий коронный гетман Потоцкий должен был по

королевскому приказу собрать все вновь навербованные войска у Владимира-

Волынского. Обе половины кварцяного войска должны были соединиться вместе и

примкнуть к королю и к посполитому рушенью. В королевских третьих вицях было

назначено сборное место под Константиновом, но после это место признали

неудобным для сбора войск, потому что страна, где находился Константинов, была уже

в руках Козаков и, притом, кварцяному войску из-под Каменца надобно было идти чрез

неприятельскую землю, между тем как теперь оно могло пройти чрез Червоную Русь.

Хмельницкий все это время дожидался хана, но крымский повелитель посылал к

нему только обещания и отговаривался тем, что ему прежде надобно усмирить

калмыков 3).

Таким образом терялось драгоценное для Козаков время. Хмельницкий не решался

с одними собственными силами ударить на кварцяное войско, стоявшее под Каменцем.

Но вот донесли ему, что король уже выступил в поход и посполитое рушенье

собирается в его лагерь. Не дожидаясь более союзника, Хмельницкий составил план

пресечь кварцяному войску соединение с королем. Он послал сильный козацкий отряд,

тысяч в сорок, под начальством асаула Демка и полковников Джеджалия и Савича на

Каменец ударить на жолнеров сзади, когда они двинутся *), а сам, с восемнадцатью

тысячами, должен был идти на Тарнополь и перерезать им дорогу. Но молдавский

господарь узнал об этом и сообщил Потоцкому вб-время. Польское войско двинулось

ранее, чем козаки могли стать в положение, необходимое для их планов 5). Посланное

козацкое войско, прибыв под Каменец, не застало там неприятельского войска. Демко и

Савич °) отправились в погоню, а

Джеджалий принялся штурмовать Каменец.

Джеджалий несколько дней пускал в Каменец ядра, которые при

У) Annal. Роиоп. Сииш., I, 241.—Histor. ab. exc. Wlad. IV, 72.

2)

Histor. ab. exc Wlad. IV, 73.— Pamietn. Albr. Radziw., П, 437.

3)

Histor. belli cosac. polon., 137.

4)

Pam. do pau. Zygm. III, Wlad. IV i Jan. Kaz., II, 163.

5)

Histor. belli cosac. polon., 135.

6) Истор. о през. бр.—Histor. belli cosac. polon., 136.—Woyn. dom. 4. 2, 71.

397

неискусстве козацких пушкарей не нанесли полякам вреда, и 19-го мая покинул его.

Козаки взяли только недалеко лежавшую крепость Паневцы: им отворил какой-то

Тржилатковский, уговорившись, что за это он получит чин полковника в козацком

войске; но когда козаки вошли в крепость, то вместо полковничьего чина дали ему

петлю на шею, в награду за измену своему долгу и отечеству И). Между тем, тот

козацкий отряд, который пошел в погоню за польским войском, догнал поляков на

переправе чрез реку Серет, при селении Купчинцы; но поляки узнали заранее о погоне

и поставили за холмом и лесом по обеим сторонам дороги скрытые отряды, а когда

козаки явились, то побросали возы и пустились бежать. Козаки погнались за ними,

прошли чрез реку, но едва достигли места, где была скрыта засада, бегущее войско

вдруг оборотилось, скрытые отряды выскочили на Козаков с боков и притиснули их к

реке. Много их потонуло 2). Пленные козаки сказали полякам, что Хмельницкий

заходит с другой стороны прямо им навстречу. Это известие снова породило в войске

страх; поляки спешили днем и ночью и, недалеко от Сокала, доходя до Буга, увидели

позади себя чернеющие ряды людей: им показалось, что они летели прямо на них.

«Веда! беда!—кричали поляки:— это Хмельницкий!» Они сожгли возы свои, покинули

в поморянском замке больных и раненых, бросили порох и две пушки и торопились

соединиться с королем, делая по две и по три мили в день. Иные второпях кидались в

Буг вплавь, и многие из таких утонули—«и много тогда погибло ляхов от одной

боязни», говорит летописец а). Хмельницкого не было; черневшая толпа был татарский

загон, уводивший невольников. Увидя польское войско, татары бежали от него в страхе,

никак не предполагая, что их появление наделало такого ужаса тем, которых они

боялись сами 4).

Избавившись от опасности, польское войско прибыло в королевский лагерь без