Богдан Хмельницкий
Шрифт:
Речи-Посполитой, пан конюший князь Збаражский, был в столице падишаха, козаки на
своих чайках сделали набег 2). Письмо к крымскому хану, приписываемое атаману
Оирку 3), исчисляя морские походы Козаков, относит этот поход к 1621 году и говорит,
что его сделал Богдан Хмельницкий, и «многие корабли и каторги турецкие опановал и
благополучно до Сичи повернулся». Известие это неверно. Во-первых, из современных
дел видно, что поход этот
Хмельницкий был два года в плену, и никак не мог совершить похода в 1621 г., а что в
1622 г. не он совершил его, доказывается тем, что козаки впоследствии указывали
полякам, которые особенно этот повод считали преступным, что они представили
предводителей этой морской шайки к суду 4). Трудно предположить, чтоб виновники
этого похода, попавшись в руки полякам, уцелели. Вслед затем, по восточным
известиям (1622—1623), двадцать тысяч войска вторгалось в Молдавию и Валахию. То
были (как справедливо показал Сенковский) своевольные козаки. В отплату за
нарушение мира, в июне 1624 года Кентемир-Мурза, вышедши из Молдавии с
тридцатью (как говорят) тысячами буджацких татар, опустошил огнем и мечом дворы и
села около Ярослава, Березина, Красна, Мекдишева, и ушел со множеством пленников.
В отмщение за то, в июле того же года, козаки на ста чайках спустились в Черное море.
Турецкий флот стоял тогда в Крыму в Кафе, занятый укрощением тамошних
междоусобий, в которых, вместе с ногаями, принимали участие и козаки против турок.
Крымский хан Могаммед-Гирей и его брат Шегинь-Гирей взбунтовались против
турецкого владычества. Козаки помогли ил прижать турецкого Капудан-пашу,
прибывшего в Кафу с военною силою для того, чтоб на крымский престол посадить
ханом ДженибекГирея. С помощью Козаков Могаммед-Гирей принудил Капудан-пашу
оста-
') Jak. Sobiesk. Раш. wojny cbocimsk., 33.
2)
Рук. И. П. Б. f. 67.
3)
Летоп. Величка, 2, 380.
4)
Рук. И. П. Б., IV, 138.
51
вить это намерение и утвердить его, Могаммед-Гирея, в ханском достоинстве *).
Козаки дошли до окрестностей Константинополя в числе ста пятидесяти чаек: это были
длинные суда, из которых каждое управлялось двадцатью гребцами и было обсажено
пятидесятые воинами, вооруженными ружьями и саблями. Эти суда простояли целый
день 18 ребиул-эввела (21 июля) в виду потрясенной страхом столицы падишаха и
повернули назад, а через несколько дней явились снова, но уже не прошли через
пролив,
го октября они ограбили и отчасти сожгли селение Еникиой на берегу
Константинопольского пролива, потом ушли благополучно, избегнув погони. Ба
следующий год триста чаек отправились к Трапезунту и Синопу; в каждой чайке было
по пятидесяти Козаковъ—следовательно, всех пятнадцать тысяч. Начальник турецких
морских сил, Реджид-паша, с сорока тремя галерами и гальотами плавал вдоль
европейского берега, поджидая Козаков, в чаянии, что они опять направятся к Босфору.
Турецкия суда отступили на семь или на восемь миль от Карагармана, как вдруг с
высоты мачт увидали приближающиеся чайки с «чубатыми». Из целой турецкой
эскадры только двадцать одно судно были в сборе, прочия за безветрием и утомлением
гребцов отстали. Козаки с яростью напали на турецкия галеры: двадцать и даже
тридцать чаек возились около одной галеры. Сильно досталось тогда адмиральской
галере, называемой бапггарда, заметной издали по трем фонарям на задней стороне.
Козаки лезли на её палубу и уже достигали до главной мачты; гребцы на галерах были
Из пленных невольников и готовы были разом с козаками ударить на мусульман, но у
них ноги были в оковах и они могли оказать козакам содействие только в том, что
перестали работать веслами. И другие галеры атаковали козаки. Сражение было
чрезвычайно кровопролитное, и победа явно клонилась на сторону Козаков. Уже
мусульмане падали в отчаянии лицом на землю и взывали раздирающими криками к
аллаху о помощи свыше; на их счастье поднялся сильный ветер, вздулись паруса и
галеры стали освобождаться от вступивших на них Козаков. Турки ободрились,
усердно налили из пушек в окружавшие их козацкия низкие чайки и скоро морское
пространство покрылось обломками разбитых чаек и мноягеством трупов. Едва
тридцать чаек успелп пристать к берегу и козаки, бывшие на них, спаслись бегством.
Сто семьдесят чаек и в них семьсот восемьдесят Козаков достались, туркам в плен и с
торжеством отведены в Константинополь. Это была блистательная победа, какую
когда-либо одеряспвали мусульмане над своими непримиримыми врагами козаками 3).
Пленники осуждены были со скованными ногами работать веслами на турецких
галерах. Тогда турецкий посол отправился к польскому королю с жалобою,