Богдан Хмельницкий
Шрифт:
что и Радзивилл с литовским войском приближается к Любечу и Лоеву; поэтому, если
бы их войска стали более угрожать нам, то ваша ханская милость подайте нам помощь
по силе веч-
1)
Памяти, киевск. коми., Ш, 69—64.
576
ного договора. Мы будем обязаны отслуживать за это, помогая вам против ваших
неприятелей» *).
Крымцы понимали, что соседи давали большое значение тому положению, какое
принимал
салтанов, мурз и аг. Все разделяли ненависть против Москвы; но некоторые мурзы,
испытавшие на себе щедрость Хмельницкого, восстали против союза с поляками.
«Пока у нас было побратимство с козаками, говорили они, мы наполняли Крым
польскими невольниками, а теперь чтб возьмем, воюя против Козаков за поляков?
Козаки бились за свободу, а нам доставался яссыр; не будет нам такой выгоды, когда
будем сражаться за поляков. Поляки люди гордые: ходят в богатых одеждах, в дорогих
шубах, в турецких сапогах: не станут они биться для нашей выгоды» 3).
Но вражда против москвитян заглушала такия представления. Выгоды Крыма
побуждали татар предпочесть в настоящее время союз с поляками; однако, они хотели
повести дело так, чтоб поляки им кланялись и просили их союза, а не они поляков.
Визирь призвал Яскульского и обходился с ним довольно сухо. Яскульский просил
отпустить польских пленников, захваченных в набеги. Визирь отговаривался, исчислял
различные прежния вины этих пленников против Крыма, наконец сказал решительно:
«Напрасно и говорить о том, чтб взято саблею!»
Яскульский коснулся татарских набегов, причинивших Польше опустошения;
визирь с гневом закричал:
«Как, гордецы! вы еще хотите приказывать хану? А знаете ли, что если хан
соединится с козаками и москвитянами—вся Польша погибнет!»
«Это в Божьей воле,—отвечал Яскульский, испугавшийся своих замечаний:—но я
сказал это не для того, чтоб приказывать его милости, хану, а чтоб показать вам
честность и правду нашу, за которые мы терпели от вас неприязненность».
«Козаки прислали к нам послов,—сказал визирь,—они просят союза с нами; они
говорят, что если обратились к москалям, то потому, что король не послал к ним ни
послов, ни граматы: надобно было вам удерживаться от войны с ними. Зачем сами их
затрогиваете?»
«Удивляюсь,—возразил Яскульский,—что вы придираетесь к тому, что его
королевское величество не посылал Хмельницкому ни послов, ни грамат. Приличнее
будет, если раб прежде поклонится своему господину. Видали ли вы, чтоб хан писал
письма к мятежникам,
«Козаки.—сказал визирь,—говорят, что они послали к вам послом Антона, а вы его
задержали».
«Этому уже год,—отвечал Яскульский,—а после Жванецкого договора они не
присылали послов. Хмельницкий и себя самого и всю Украину отдал московскому
царю, и Москва в городах королевских и шляхетских поста-
*) Рук. И. П. Б. разнояз. Misc. № 63.
2)
Annal. Polon. Clim., I, 443.—Histor. Jan. Kaz., I, 198.
577
вляет свое начальство и берет доходы. А когда кто у кого что-нибудь отнимает, как
не защищать своего?»
«Видим, что козаки плуты,—сказал визирь.—Мы пошлем к ним своего посла
вместе с их послом и предложим, чтоб они покорились королю, возвратили бы
Украину, а сами шли бы с нами воевать москвитян. Если же этого не сделают, тогда
поднимем вместе с вами на них сабли».
Наконец визирь совершенно искренно выразился, сказав Яскульскому:
«Все сделаем только тогда, когда получим от вас упоминки».
Таким образом, на первый раз Яскульский не получил ничего, кроме обещаний, и
писал немедленно о 'необходимости скорее выслать денег как крымскому хану, так
равно и окружавшим его лицам. Каждый из них изъявлял готовность ходатайствовать
пред ханом с своей стороны, если получит польские злотые. Московские послы были
отправлены с отказом. Посланец Хмельницкого полковник Семен Савич выдержал от
хана упреки. «Зачем,—говорил ему хан,-—Хмельницкий со всем войском запорожским
без нашего ведома оставил польского короля и поддался под руку московского
государя? Вон уже московский государь Смоленск, говорят, и другие города у
польского короля побрал, а ваши козаки посажали московских воевод у себя в городах,
а меня об этом не спрашивали?» «Польский король и поляки,—отвечал Савич,—не
устояли в правде по договору, города наши и в них церкви и дома жгут, людей
побивают. О Смоленске и других городах, будто взятых москвитянами, я не знаю
ничего, а в наших городах нет царских воевод, кроме одного Киева». По уверению
Яскульского, хан дал Савичу самую неприятную аудиенцию; на представление его он
несколько раз возражал ему:
«Лжешь, сякой-такой сын, холоп!» х).
Послы Хмельницкого были отправлены вместе с ханским послом, привезшим
гетману грамату, в которой хан изъявлял готовность сохранить прежнее братство с
козаками, но с тем, чтоб Хмельницкий отступил от московского царя, иначе грозил