Богдан Хмельницкий

Костомаров Николай Иванович

«Дошло до нас,'—было сказано в универсале,—что злобный изменник

Хмельницкий, не довольствуясь ни пролитием христианской вашей крови в

продолжение долговременного междоусобия, ни погибелью стольких душ, взятых в

плен неверными, ни поколебанием вашей верности, запродал вас на вечное мучение

царю московскому, под нестерпимое ярмо, противнее вашей свободе, и принуждает вас

присягать против воли этому мучителю; однако, между вами нашлось много

постоянных

в верности, которые, увидя измену мятежника, отступили от него. Мы,

похваляя вас за постоянство, считаем долгом предостеречь тех, которые принуждены

были насилием, как намъ

1)

Jak. Michaiowsk. Xiega Pamietn., 726.

2) Летоп. Самов., 23.—Истор. о през. бр.—Летоп. повеств. о Мал. Росс., 206.

3) Annal. Polon. Clim., I, 140.—Histor. pan. Jan. Kaz., I, 195. — Мал. переп., хран. в

оруж. палате, 13.

4)

Wojna. dom. Ч. 4, 127.—Летоп. Величка,. I, 190.

5)

Histor. pan. Jan. Kaz., I, 182.

570

известно, целовать крест царю и советуем, чтоб они образумились заранее,

остались в подданстве нам и всей Речи-Посполитой и дали об этом знать прежде, чем

войска наши вступят, а мы желаем принять всех с милостью и радушием, и обещаем

хранить ваши древние права и вольности».

Через месяц после того подольский воевода извещал жителей Подолии, что войско

вступает для преследования мятежников, и советовал заранее прибегнуть из-под вечно-

мучительного ярма московского под милостивые крылья его королевской милости ‘).

Как скоро коронный гетман узнал, что Богун противится Хмельницкому и не хочет

присягнуть царю, то послал к нему в Кальникъ2) какого-то Павла Олекшича с

предложением гетманства над козаками, дворянского достоинства и любого староства в

Украине3).

Но Богун Москвы только боялся, а поляков давно уже ненавидел. Он задумал,

однако, воспользоваться доверием пана. Польский историк говорит, что он отвечал

коронному гетману в таком смысле:

«Москва овладела Украиною—Хмельницкий сделался мучителем и ищет головы

моей за то, что я отсоветовал козацким полкам идти под московское ярмо; теперь я

скитаюсь без всякого пристанища. Вы спасете меня, если отправите ко мне войско в

Кальник для соединения с недовольными козаками и для нашего охранения» 4).

В то же время Богун отослал Хмельницкому предложение поляков в доказательство

своего бескорыстия 5), и просил прислать поскорее войско, чтоб окружить коронного

гетмана, которого он обманывает. Из писем польского гетмана видно, что Богун

оставлял без ответа два обращенные к нему письменные увещания. Неизвестно, были

ли

они писаны после приведенного выше письма Богуна или же Богун никогда этого

письма не писал. В последних числах марта из польского стана, расположенного под

Межибожьем, вышло войско для истребительной прогулки по Руси. Брацлавский

воевода с двенадцатью хоругвями волонтеров, волохов, набранных и приведенных

товарищем покойного Кондрацкого Войцеховским, вырезал Немиров; улицы этого

города были покрыты трупами, говорит участник дела; несколько сот жителей обоего

пола и всякого возраста убежали в большой каменный погреб: их стали оттуда

выкуривать дымом; волохи хотели, по крайней мере, вытащить старших и предлагали

всем пощаду, если только их выдадут; никто никого не выдал, никто не сдавался; все

задохлись в дыму, числом до трех тысяч душ. Истребив Немиров, этот отряд примкнул

к польному гетману, «потом,—говорит другой участник описываемых событий,—мы

разошлись по разным путям отрядами и где только встречали местечко, слободу,

деревню—истребляли в них все хлопство: остальное доканчивал огонь». В четверг

перед Пасхою жолнеры взяли Ягубец. Богун оттуда перед тем только-что вышел. При

виде подошедших врагов тамошний храбрый атаманъ

*) Малор. переп., хран. в московск. оруж. палате, 11—12.

2)

Annal. Polon Clim., I, 417,—Рук. И. П. Б. Misc. 63.

а)

Истор. Мал. Росс., И, 6.

*) Annal. Polon. Clim., I, 417.—Летоп. повеств. о Мал. Росс., 208.

б)

Истор. Мал. Росс., II, 6.

571

воодушевил русских так, что они все до единого решились лучше погибнуть, чем

покориться ляхам, а священники напоминали им святость присяги, недавно данной

православному государю. Выло их тысячи три: все они погибли после упорной

защиты. На первый день Пасхи жолнеры напали на местечко Мушпровку. И там

русские не послушались польских увещаний, и погибали как следовало погибать,

«наделавши нам вреда,—говорит поляк-очевидец,—тому из наших пронизали щеку

стрелою, другого задели косою, а больше всего допекли нам дубьем да колодами». К

несчастью русских, у них было мало огнестрельного оружия; и поляки множество из

них перестреляли из ружей, а потом, когда вломились в замок... «тут,—говорит тот же

очевидец поляк,—у нас просто руки утомились от рубки их!»—Погибло там ты сяч до

пяти русского народа обоего пола и всякого возраста. Покушение на Врацлав полякам

не удалось: полковники Носач и Золотаренко, засевшие в этом городе, отбили их.