Боль милосердия

Фриза

— Извините, — едва я зашла в приемную, как ко мне подбежала какая-то женщина. — Вам надо уйти.

Приготовившись снять сумку с плеча, я оторопела:

— Что?

— Вы здесь больше не работаете, — поняв, что я продолжаю идти к своему месту, она закричала. — Позовите Валерию Павловну!

Представительница администрации спустилась через несколько минут, когда я ещё пыталась пройти к своему креслу.

— Что значит, я здесь не работаю? — спросила.

— Так, вот, не работаешь, — развела руками толстушка. — Это не мне решать. Сказали заменить.

— Кто сказал?

Любительница шоколадок поджала нижнюю губу:

— Сразу была предложена новая кандидатура. Ты иди, деточка, видно же, что не бедствуешь…

Эти слова оказались для меня

такой неожиданностью, что я элементарно разинула рот. Регистраторша, до этого отчаянно делавшая вид, что не видит меня, протянула пакет "быстрого реагирования", который я спрятала под столом. Только сейчас заметила, как странно люди на меня косятся.

— Что происходит? — спросила у неё, когда публика немного разошлась.

— Валерии Павловне позвонили… ночью. Сказали внести кадровые изменения. Подробностей не знаю, но кроме тебя вроде никого и не…

Чтоб этого юриста! Не смея больше задерживать очередь, регистраторша вернулась за стол. Сжав пакет в руках, я некоторое время рассматривала свое бывшее рабочее место, затем решительно зашагала дальше по коридору. Там, за курилкой, я вышла на заднее крыльцо, предвкушая долгую поездку до дешевой гостиницы. Мне следовало тщательно обдумать, что делать дальше. То, что юрист окончательно зажрался стало очевидным. Чтобы не зависеть от него мне нужна была хотя бы работа. Нужна как воздух, вряд ли он этого не понимал, но все равно ставил свои мотивы выше. Какое право он имел принимать решения за другого? Как у него вообще мысли доходили до подобного? Мы не были женаты, он не выплачивал мне алименты и не имел никаких четких обязательств, без работы моё благополучие приравнивалось к уровню плинтуса. Неужели он рассчитывал на то, что я сяду ему на шею? Стану просить деньги на еду, одежду, средства гигиены? Ба! Да я скорее наймусь таскать ящики по ночам! Уволиться должна была я, по собственному желанию. Господи, да я была готова это сделать, раз у него была действительно опасная работа, но следовало сначала найти альтернативу, которая бы не ущемляла мою финансовую свободу.

Из задворок памяти тут же выплыла стена пятиэтажки рядом с остановкой трамвая: она была почти полностью залеплена объявлениями. Отлично.

— Кира Геннадьевна?

Сходя с крыльца, я споткнулась на ровном месте. У заднего входа, за мусорными ящиками, стояла вторая иномарка. Один из охранников уже вышел на воздух и двигался ко мне, тактично перешагивая через лужи.

— Чёрт.

На ходу засунув пакет в сумку, я перекинула ремень через голову и перескочила через поручень крыльца, направляясь к спальному району. Телохранитель бросился за мной почти мгновенно — видимо их предупреждали о возможных марафонах. Пришлось побегать по-настоящему, к счастью, местность мне была уже знакома. Мы крутились вокруг двух дворов, супермаркета и рынка, затем побежали к детскому саду. Я без труда пролезла через ограду, мужик не смог. Как и подбежать к противоположной стороне вовремя. У первой попавшейся остановки я села в автобус и доехала до конечной. Иномарок нигде не было видно, только старые жигули, маршрутки и автобусы в грязных брызгах. Найдя стенд с подпаленной картой маршрутов, я принялась вычислять нужный мне транспорт. Пока я ждала автобус, на глаза попалась вывеска интернет-кафе.

СРОЧНО. Ночной сторож в дет. сад. 5.700 РФ. Ответственность, без судимостей. Опыт и пол не важен. Охрана всей территории. Видеонаблюдение, обход. Жилье на объекте б\п предоставляется…

На прочтении адреса, у меня зазвонил мобильный, о существовании которого я напрочь забыла. На дисплее высвечивался скрытый номер, которым и по сей день пользовался Дмитрий. Так получилось, что мы в принципе не созванивались, что было странно, учитывая довольно продолжительное сожительство. Я не стала отвечать: отключила звук и принялась гуглить маршрут до детского сада. Знакомиться со спальными и промышленными районами города рано или поздно пришлось бы.

Оказавшись на месте, я поняла надобность видеокамер.

Помимо детского сада за оградой находился спортивный комплекс по занятиям аэробикой и детская школа искусств. Лачуга сторожа находилась за самой первой дверью, рядом со входом в столовую и в прошлом, должно быть, исполняла функции кладовки. За дырявой шторой, разделявшей комнатку, располагалась согнутая раскладушка и табуретка. Маленький оклад объяснили просто — работа для пенсионерок. Паспорт попросили "на поглядеть", оплачивать обещали за сутки, без трудового договора. Жаловаться мне было не к чему, всех документов с собой я все равно не имела.

— Из области. Жить тут собралась?

— На это и рассчитываю.

— Днем дальше этой двери не ногой, а лучше сними жилье.

Приняв ключи и попрощавшись с администратором, я пошла в супермаркет запасаться едой. Район был на удивление "зеленым", ходить по улицам было приятно. До начала рабочего дня я заняла себя тем, что обживала новое место: расставила раскладушку и разложила вещи первой необходимости. Помимо одежды в пакете оказались несколько купленных мною книг в мягком переплёте, которые я не успела отвезли в коттедж. Несмотря на слабую лампочку, освещавшую комнату сверху, от двух мониторов старой модели, исходил куда более обнадеживающее свечение. Я зачиталась.

В часу ночи за стенами послышалась громкая ругань. Через решетку змейкой проскакивала молодежь. Их убежище, детский домик, советского образца, имел покатую стену-крышу из бетона сзади. Выйдя из главного здания, я сориентировалась в темноте и направилась в то место.

— … говорят.

— Да не, она тут долго. Мне ещё шесть было…

— Да ну.

— Да, да. Щас выйдет, начнёт орать.

— Я первый в дырку.

— Там ОМОН реально приедет, отвечаю.

— Посмотрим.

Дети говорили и ржали так громко, будто действительно хотели, чтобы их услышали. Камеры не захватывали, что происходило внутри, а самолично действие удалось разглядеть лишь подойдя вплотную. В нос тут же ударил запах перегара. То была обычная шайка школьников, сидящих на корточках. При виде меня, один парень сразу побежал к ограде, остальные затравленно притихли. Красные огоньки в темноте, то загорались, то пропадали.

— Курить есть? — спросила.

Один из них медленно привстал и поделился какой-то легкой парашей. Я затянулась, почти не ощущая вкуса:

— Что тут делаете?

— Старуху ждем.

— Что за старуха?

— Сторожила, — щелкнул зажигалкой. — Щас придёт, мы её бутылками закидаем, подождем, пока ОМОН вызовет. Хочешь с нами посмотреть?

Я изобразила удивление. Наверное, парень принял меня за ровесницу — слишком уж пристально и восхищенно разглядывал пирсинг на брови. Я присела к ним и минут десять слушала, как те привыкли развлекаться. Бывшим сторожем действительно была пенсионерка из соседней пятиэтажки. Один-два раза в неделю эта компания просачивалась на территорию, вызывая старушку громкими криками. Молодые гоняли её вокруг здания детского сада, забирались на крышу, кидали бутылки, плевались, а когда та от бессилия уходила звонить ОМОНу, расходились по домам. Оставались смотреть только самые смелые.

— Ещё ни одного не взяли, — хихикнул парень. — Старая развалюха…

Рассказ меня заинтересовал, как пример из жизни городских детей. Если в поселке такое бы не прошло только потому, что все друг друга знали и вычислить хулиганов не составило бы труда, то тут люди становились обезличенными, каплей в огромном потоке.

— Отпус…ти…

В определенный момент я поняла, что слишком крепко обнимаю парня за шею. Городская дружба мне тоже показалось странной — товарищи парня оказались никуда не годны, разбежались, как только я начала его мутузить. Глотая кровь, слёзы и зубы, он что-то невнятно бурчал. Забавно, как гонять пожилую женщину ночью и кидать в неё бутылки у него смелости хватало, а противостоять противнику, почти его же комплекции, в драке — нет. Перекинув побитое тело через окно домика, я обшарила все карманы подростка. Триста рублей. Неплохо городские одаривали своих детей.