Болезнь Богов
Шрифт:
– Она тебе минет уже делала?
– Ты же девушками не интересуешься?
– Я – всеядный!
Мальчишки задорно рассмеялись. 22
Пантелей Звир смотрел на опустошенный, брошенный на середину стола бумажник:
– Вот дурачье! Потратят деньги, опустошат карточки, а дальше что?! Новые деньги не заработают. На животе приползут новые деньги просить. Уметь зарабатывать деньги – это в крови. Либо это есть, либо – нет.
Пантелей Звир проверил карманы:
– И телефон свистнули! Бандиты!
22
– А это – Гена. Он хотел увидеть тебя. Я и привезла. Гена еще лечится. Его отпустили в пробный отпуск.
Серафима в больнице болтала с Геной во время прогулок в зимнем саду, но она недоумевала, зачем Анна приволокла душевно больного из психбольницы.
– Я заезжала узнать, не удастся не информировать ПНД, что ты в психбольнице лежала. Но Арнольд Оскарович сказал, что выписка уже пришла. Диагноз тебе поставили тяжелый -
F 20. Возможно приглашение из ПНД.
Гена застенчиво улыбался. Он взял из вазы мандарин. Очистил, съел. Потом задумчиво стал пожирать корки.
В открытую дверь вошел заранее предупрежденный и приглашенный Анной Пантелей Звир.
– А это Гена – друг Фимы по психбольнице. Счастливо живет на пособие по инвалидности в триста долларов.
– Я – богатый, - подтвердил равнодушно Гена, тянясь за следующим мандарином.
– В Камбодже он мог бы быть принцем, - Пантелей переглядывался с Серафимой и Анной, негодуя на тупую ревность последней.
Вошел Глеб. Из-за его спины выглядывал его, Глеба, охранник и Митрохин, следователь, второй муж Анны Сааковой..
– Господин депутат, - насмешливо протянул Алексей при виде брата. – Какими судьбами? Вы зал заседаний перепутали?
– Нашли твоего сына. Он мертв. Вам с Серафимой надо поехать на опознание.
Серафима упала в обморок.
23
Когда Глеб с Пантелеем, будучи подростками, воровали в бане, Глеб стоял на стреме, а Пантелей вскрывал шкафчики и шарил по вещам. Если заходил посетитель, оба изображали, что они не при чем, торопясь уйти. Один раз вышел помывшийся мужик, принявшийся одеваться из недавно обчищенного шкафчика. Подростки онемели, но мужик оделся, не заметив, что из карманов исчезла мелочь.
Еще они любили играть в ца-ца. Это когда проводилась черта. На кон ставились монеты. От другой черты, в десяти шагах, бросали подшипник. Первым разбивал стопку монет бросивший подшипник ближе к черте, на которой стояли деньги. Те монеты, что от удара перевернулись решкой, он забирал. Бил по краешку других монет, норовя перевернуть. Как только монета не переворачивалась, ход переходил к тому, кто по точности броска был на втором месте. И так далее. Выигрывалось тем больше денег, чем больше переворачивалось монет. Для игры, преимущественно, использовались деньги, украденные в бане, куда ходили раз в неделю. Часть денег экономили на школьных обедах. Отец, врач, принес домой аптекарские весы с гирьками. Ольга, сестра, не игравшая в ца-ца, предпочитала что-нибудь взвешивать на аптекарских весах. Иногда она использовала мелкие
Глеб поступил в университет, и уехал в Москву. Как-то на каникулы он приехал к родителям посоветоваться, стоит ли ему жениться на известной женщине – экстрасенсе, ранее передававшей психическую энергию, лежа в постели с известным политиком, или на телеведущей, подруге Сааковой. Родители были ошеломлены. Всех этих людей они лишь по телевизору видели. Как сын их сыскал? Отец с матерью предложили Глебу выбрать самому. Глеб женился на телеведущей, “чтобы чаще по телевизору показывали “ (он уже тогда собирался заняться политикой). Но жена скоро умерла от “передоза “. Совместных детей, как ни старались, у них не было.
Братья встречались редко, но когда собирались, шутливо обсуждали необходимость последующих женитьб. Обоим было за пятьдесят, и пора пришла, если не прошла. Хотелось жены богатой, молодой, к которой и сердце бы лежало, и помочь мужьям могла бы в бизнесе, банковском деле и депутатской деятельности. Красота не стояла на первом месте. Оба сменили столько женщин, что научились включать воображение. Перебирали возможных невест. Замужество женщины не останавливало. Предстоящую невесту можно было рискнуть развести. Встречались, конечно, упертые – возрастные, замужем за состоятельным, обремененные детьми.
– Я бы женился на Сааковой, - рассуждал Глеб. – Барышня, бесспорно, избалованная. Вышла за следователя Митрохина из-за его внешней привлекательности. Познакомилась, когда по заказу конкурентов, он бизнес ее отца – Гундермана – чистил.
прокуратуре?
– Какая разница?! Митрохин Анне надоел. Совместных детей у них нет. Девочка у нее от Саакова. К девочке она, как королева: “приведите, уведите”. Нянька с ней сидит. Я как-то к дому на Николиной горе подъезжал, мы с Сааковой соседи, видел, как ее нянька в приоткрытое окошко курит.
– Где Саааков?
– В Германии от “новичка” лечится.
– Хорошо, что Аня от политики отошла.
– Папа мог вставил… К Гудерману хорошо бы через дочку подобраться. Банк его куда моего круче!
– Ты с Анкой спал?
– Кто с ней не спал? Ленивый?
– Как она в постели?
– Как резиновая, гуттаперчевая, что ли. Ей все равно с кем. Она в постели сосредоточена на своих ощущениях. Кончить любым путем. Но, когда Анна трезвеет от секса, то есть, удовлетворяется, немедленно включается ее тщеславие – желание делать карьеру, стремиться все выше, оставаясь в центре максимального внимания. Опять же – мужчин. Она страшно жадна до мужчин. Станет дочь постарше, она и ее к своим мужикам приревнует.
– И все – таки, Анна – опасный и одновременно - лакомый кусочек.
– Отец ей не очень доверяет.
– В этом и интрига.
– С ней спать, как с черной вдовой тарантула. С Анной не расслабишься. Жениться на ней, жить с ней – это работа и работа тяжелая. Позволь третье сравнение: с ней в постели, как со шпионкой или серийной себялюбивой убийцей, готовой на все ради эгоизма и удовольствия убийства.
– Страшный человек! Убийственная женщина! Она гордится, когда мужиков, как мертвых бабочек, в альбом собирает.!