Большая игра – 39. Предвоенная схватка
Шрифт:
– Искренне сожалею по поводу вашего несогласия озвучить в палате общин слова поддержки вашей страной моей инициативы.
Поговорив ещё немного о международном положении и высказав озабоченность по поводу возникшей в Европе напряженной ситуации, Чемберлен демонстративно встал, тем самым давая понять, что визит закончен, и сухо попрощавшись, проводил Майского до самой двери кабинета.
В тот же день Чемберлен довел до сведения парламента решение правительства дать Польше односторонние гарантии. Палата общин одобрила это решение.. Одновременно такие же гарантии Польше дала Франция.
А через три дня в Лондон на переговоры приехал польский министр иностранных дел Юзеф Бек. Итогом этих переговоров, продлившихся три дня, стало
Взаимные обязательства не были подкреплены военными переговорами между генеральными штабами обеих стран и заключением военной конвенции, предполагающей конкретные согласованные действия вооруженных сил обеих стран в случае агрессии, поэтому носили скорее декларативный характер.
Из секретной шифртелеграммы полномочного представителя 4СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР
31 марта 1939 г.
Вчера после оглашения декларации (гарантии Польше) в парламенте Чемберлен пригласил Ллойд Джорджа для обмена мнениями по международным вопросам. Во время беседы Ллойд Джордж остро поставил вопрос об участии СССР в блоке миролюбивых держав, на что премьер ответил, что он в принципе с этим целиком согласен, но что позиция Польши и Румынии делает пока практическое привлечение СССР затруднительным. Тогда Ллойд Джордж спросил, как же при таких условиях Чемберлен рискнул выступить со своей декларацией, грозя вовлечь Англию в войну с Германией. Премьер возразил, что, по имеющимся у него сведениям, как германский генеральный штаб, так и Гитлер ни в коем случае не пойдут на войну, если будут знать, что им придется драться одновременно на двух фронтах – западном и восточном. Ллойд Джордж спросил, где же этот «второй фронт». Премьер ответил: «Польша». Ллойд Джордж расхохотался, стал издеваться над Чемберленом и доказывать, что Польша не имеет ни сколько-нибудь приличной авиации, ни достаточной механизации армии, что вооружение польских сил более чем посредственно, что экономически и внутриполитически Польша слаба. Никакого «восточного фронта» без активной помощи СССР быть не может. В заключение Ллойд Джордж заявил: «При отсутствии твердого соглашения с СССР я считаю ваше сегодняшнее заявление безответственной азартной игрой, которая может очень плохо кончиться».
Полпред
Гарантии Румынии и Греции
Зондирование позиций союзников, партнеров и даже противников по тому или иному вопросу является одной из основных задач внешнеполитического ведомства любой страны. Именно поэтому 11 апреля лорд Галифакс пригласил советского посла Майского в Форин офис, чтобы проинформировать, в каком направлении работает мысль британского правительства.
В назначенное время советский посол встретился с Галифаксом в его рабочем кабинете. За окном шёл привычный для этого времени мелкий, моросящий дождь, непогода и слякоть за окном резко контрастировали с уютом и теплом кабинета, где горел традиционный английский камин.
– Наши мысли сейчас заняты странами восточной части Средиземного моря и Румынией, которые представляют две стороны одной и той же проблемы, – осторожно начал беседу глава Форин Офиса. – Британское правительство собирается на заседании парламента 13 апреля сделать ответственное заявление, которое не должно ни у кого оставить сомнения в его глубокой заинтересованности в положении дел в этом регионе.
– И что это за заявление, которому Вы придаёте такое большое значение? – воспользовавшись
– Британское правительство будет рассматривать нападение на Грецию, как нечто близкое к «казус белли» (повод к войне), поэтому кабинет в принципе уже решил дать Греции гарантию её границ и независимости. Пока, однако, ещё не совсем ясно, будет ли гарантия односторонней или примет характер пакта взаимопомощи по польскому образцу. В той или иной форме гарантия будет объявлена в парламенте 13 апреля. Британское правительство готово также дать гарантию и Турции, если Турция этого пожелает, но пока оно ещё не имело возможности выяснить точку зрения турецкого правительства на данный вопрос.
Галифакс сделал паузу, нахмурил брови, словно вспомнил что-то не совсем приятное, но буквально через секунду лицо приняло прежнее невозмутимое выражение, и он продолжил:
– Между прочим, я предлагал Беку дать Румынии совместную гарантию Англии, Франции и Польши, но он, однако, от прямого ответа на моё предложение уклонился под тем предлогом, что поскольку Польша имеет с Румынией союзный договор, ему, мол, неудобно за спиной Румынии заключать какие-либо соглашения, касающиеся её. Бек обещал сразу же по возвращению в Варшаву выяснить, какая форма гарантии является для Румынии приемлемой, но пока от него никаких сведений нет. Я вчера послал Беку напоминание. Сами румыны находятся в состоянии известной нерешительности.
– А что решило британское правительство в отношении Румынии? – спросил Майский, вспомнив про германский ультиматум Бухаресту, предложение СССР провести конференцию шести стран в защиту Румынии, и последовавшее затем отрицание румынами предъявления Германией ультиматума.
– Из разговоров с румынским послом Тилеа, который только что вернулся из Бухареста, я вынес впечатление, что Румыния опасается, как бы формальный пакт взаимопомощи между Румынией и рядом других держав не вызвал слишком острой реакции со стороны Германии, а поэтому Бухарест предпочитал бы какие-либо иные комбинации, фактически дающие им те же гарантии, но не подвергающие их этой опасности. В головах самих румын имеется большое смятение и неясность, пока они толком сами не знают, чего хотят. Поэтому в отношении Румынии британское правительство пока ничего не решило и ждёт, прежде всего, вестей из Бухареста. И если уж мы стали обсуждать эту тему, я хотел бы спросить Вас, в какой форме СССР мог бы оказать помощь Румынии в случае нападения на неё Германии?
– Я на этот счёт не имею никаких инструкций из Москвы, поэтому мне сейчас трудно дать определенный ответ на ваш вопрос, – пожав плечами, негромким голосом ответил Майский, подспудно понимая, что эта тема представляет для англичан первостепенный интерес. – Я, в свою очередь, хотел бы у Вас спросить, возражали ли румыны в какой-либо форме против привлечения СССР в какой-либо комбинации по гарантии её независимости?
– Румыны в этом вопросе были далеко не столь категоричны, как Бек, их возражения, или точнее, опасения вытекали не из каких-то принципиальных соображений, мол, не хотим участвовать в определённом идеологическом фронте и тому подобное, а из боязни, как бы открытая ассоциация с СССР не дала Германии предлог для нападения на Румынию.
– А затрагивал ли Бек в лондонских переговорах вопрос о северо-восточном направлении возможной германской агрессии, я имею в виду Прибалтику?
– Конечно, затрагивал, и даже выражал по этому поводу беспокойство, но британских гарантий против такого направления агрессии в прямой форме не просил.
– Ещё один момент, который мы хотели бы прояснить, скажите, а говорил ли с Вами Бек о захвате латвийского порта? – глядя в глаза собеседнику, чтобы увидеть в них реакцию, поинтересовался Майский, памятуя о просьбе Литвинова задать этот вопрос (Москва знала об авантюрном польском плане превентивного захвата латвийского порта Лиепае для недопущения его перехода в руки немцев).