Большая игра
Шрифт:
Паскал уставился на кончик носа.
— Не коси! — рассердилась Здравка. — Сто раз тебе говорила… Боюсь, когда ты так косишь.
Поколебавшись, Паскал отвернулся. Выплюнул жвачку.
— Ну, ты силен, — воскликнул Яни.
— Я-то что, — покачал головой Паскал. — Вот она — это сила!
— Конечно, сила! — воскликнула Здравка. — Не позволю, чтобы надо мной смеялся этот задавака Досё. Воображает, что если он сын учительницы, то может позволить себе все что угодно.
Крум скорее почувствовал, чем
— Ты высказала Досё, кто он такой? — осторожно спросил Крум.
— Конечно, — ответила Здравка. — Он меня еще не знает!
— Теперь знает, — вставил Паскал.
— Как двинула ему два раза, потом еще два, он от страха сразу язык проглотил, — не унималась Здравка.
Глаза ее сердито сверкали, просто молнии метали, а Паскал стоял сжавшийся, притихший. Молча переглянувшись, Крум и Яни поняли: Здравка поколотила Досё, сына учительницы Геринской.
— Он меня еще не знает! — понемногу успокаивалась Здравка. — Даже заплакать не посмел.
— Влепила бы еще парочку пощечин, тогда и заплакал бы, — сказал Яни, увидевший в происшедшем смешную сторону.
Но Круму точно слышался густой голос отца по телефону: «Ты теперь единственный мужчина в доме и, следовательно, отвечаешь за сестру».
— Отлупила его, значит, — озабоченно сказал он.
— Ну, она и сильна! — От удивления глаза у Паскала стали совсем круглыми. — Когда стукнула его второй раз, он даже упал.
— А ваша классная? Она знает; об этом? — Крума вдруг обдало жаром.
Здравка опять отвернулась, гордо подняв подбородок.
— Знает, — сокрушенно пояснил Паскал. — Весь класс видел. Такая поднялась суматоха, беготня! Геринская выскочила из учительской разъяренная, как уссурийский тигр! Знаешь, как она неслась по коридору!
Крум ощутил, как ответственность все тяжелее давит ему на плечи. Да, завтра на родительском собрании ему достанется.
— И директор пришла, — неохотно добавил Паскал. — А учительница потребовала объяснения.
Крум выжидательно молчал.
— Но послушай, братик, — не вытерпела Здравка, произнеся искренне и непосредственно это свое «братик», перед которым Крум никогда не мог устоять, — я ей сказала, пусть спросит своего задаваку Досё, а не меня, в чем дело. Он ей скажет, можно ли купить целый завод.
— Можно, — убежденно сказал Яни. — Ведь ваш отец покупает.
— Конечно, можно, — ободренная его поддержкой, продолжала Здравка. — Я им так и сказала, а Досё стал подначивать других, и все скалятся, потому что завидуют, как тогда, когда Паскал сделал свой «СТОП».
Только теперь Крум понял: вспыльчивая, быстрая на расправу Здравка не стала притворяться, что ее не задевает этот смех и
Только Здравка взяла портфель, как следом за ней поднялся Паскал. «В чем дело?» — удивилась Геринская. «Из солидарности! — вежливо объяснил Паскал. — Права Здравка, а не ваш сын. Да, бывает, что закупают целые заводы. И завод, который покупает инженер Георги Крумов Бочев в Ленинграде, вовсе не первый, купленный Болгарией в Советском Союзе!»
Так сказал Паскал и вместе со Здравкой вышел из класса. Учительница растерялась, а директор улыбнулась.
Здравка ушла в комнату.
— Ничего не говори бабушке, — велел Крум. — И я ничего не скажу, — пообещал он, хотя никто его об этом не просил. — Скоро приду.
Солнце приятно пригревало, по проспекту к горбатому мостику текла светлая разноцветная автомобильная река, пустырь понемногу оживал: малыши играли в шарики, появился Спас с футбольным мячом под мышкой. Андро сейчас, конечно, уже занялся своим тромбоном, Евлоги гоняет по магазинам. Дими придет на пустырь попозже, усталый, с покрасневшими от хлорки глазами… А где Иванчо?
Но кто это зовет Крума? Кажется, это голос Иванчо?
— Бочка! Бочка!
Крум и Спас одновременно повернулись к домику за дощатым забором. Там на балконе второго этажа стоял Иванчо и махал приятелям рукой. Рядом сох на веревке светло-синий костюм Иванчо.
— Нас зовет, — сказал Спас, и мальчики повернули к забору.
— Нужна ваша помощь! — приглушенно крикнул им Иванчо.
Они с недоумением смотрели на товарища.
— Помогите! — Иванчо с опаской огляделся по сторонам. — Меня заперли!
— Как это заперли? — удивился Спас.
— На ключ, — махнул рукой Иванчо. — За вчерашнее. Точнее, за костюм. И в назидание, как сказал отец.
— А у тебя нет ключа? — не переставал удивляться Спас.
— Отняли, — жалобно вздохнул Иванчо. — У меня копчик разболелся, и ключ отняли.
— Что общего между копчиком и ключом! — не унимался Спас.
Иванчо пожал плечами. До чего же Иванчо похож на больного, неуклюжего и наивного ребенка!