Большое зло и мелкие пакости
Шрифт:
Алина Латынина соображала хорошо, зря упрекал ее капитан Никоненко.
Костистый кулачок разжался и сжался вновь. В обморок она не грохнулась, и лицо не побледнело, и дрожь тоже, кажется, не пронзила все ее существо, как писалось в романах, которые почитывала никоненковская сестра Ирина. Никаких киношных признаков внезапного и сильного испуга.
Капитан даже восхитился потихоньку.
— Раз так, — решительно сказала Алина Латынина, — нужно срочно куда-нибудь увезти Федора.
В
— Как не лежит?! — гаркнул капитан, услыхав такие необыкновенные новости. — А где же она теперь лежит?! На кладбище, что ли?!
Врач ответил с ехидцей:
— Сегодня была дома. Элла Михайловна ее навещала и сказала, что дела идут на поправку. Мы теперь ее навещаем на дому. На амбулаторную форму перешли.
— Да какого хрена вы на нее перешли, а мы ничего не знаем?!
— Этого я сказать не могу, — ответил врач с оскорбительным сочувствием в голосе, — вам разве Потапов Дмитрий Юрьевич не звонил?
Никоненко молчал, с трудом дыша от злости.
Не звонил ему Дмитрий Юрьевич Потапов. Представьте себе, нет, не звонил. Забыл, наверное. Или не смог. Мобилу потерял. С ними, с министрами, это бывает.
— Потапов Дмитрий Юрьевич сказал, что с милицией он сам все уладит. А Суркову домой забрал. По-моему, позавчера… Маш, — крикнул он куда-то в сторону от трубки, в которой сопел Никоненко, — когда у нас Суркову выписали, не помнишь? А, ну да. Так и есть. Позавчера. Неужели вас так и не предупредили?
— Не предупредили! — рявкнул Никоненко и двинул трубкой по пластмассовым телефонным ушам.
Он сам все уладит! Суркову он забрал домой!
Что это еще за номера?! Что такое в голове у этого самого Потапова, будь он неладен! Или он спит с ней? Или так же, как и Димочка Лазаренко, он спал с ней, а потом бросил?!
Кажется, очередное звание отдал бы, только бы кто-нибудь забрал у него Потапова вместе с Сурковой и всей остальной компанией!
Подумав, он открыл записную книжку и набрал нужный номер.
— Приемная Потапова, — отозвался в трубке очень-очень деловой женский голос.
До чего они все деловые, в этих приемных! Черт их разберет, чем они там так уж заняты, помимо украшения собой начальственных апартаментов и произнесения в трубку одного и того же навсегда заученного текста!
Впрочем, вполне возможно, что под. горячую руку он был несправедлив к секретарше Потапова.
— Дмитрий Юрьевич занят, — сказала секретарша озабоченно, когда Никоненко назвался, — он предупреждал, что вы можете звонить, и просил соединять, но сейчас у него люди. Подождите секундочку, пожалуйста.
В трубке запиликал Моцарт в переложении
Никоненко ждал.
Надо же, Потапов сказал секретарше, что может позвонить капитан из милиции, и просил соединять!
Как трогательно! Как демократично! Как соответствует духу времени!
Когда уважение к правоохранительным органам утрачено, государственные деятели должны подать пример должного отношения — так сказал бы, наверное, Евгений Петрович Первушин.
— Слушаю. Потапов, — сказали Никоненко в ухо. Голос был молодой, странно молодой, и капитан немного растерялся.
— Это капитан Никоненко, — зачем-то сказал он. Деловая секретарша наверняка предупредила, что это он!
— Дмитрий Юрьевич, мне в больнице сказали…
— Я прошу прощения, — перебил его Потапов, — я должен был вам позвонить и не позвонил. Дело в том, что Алина Латынина улетела в Штаты и просила меня оставить Мане охрану. Я решил, что с охраной слишком много хлопот, и перевез Маню домой.
— Какая разница — дома или в больнице? — искренне удивился Никоненко. — В больнице спокойнее, там народу больше, а дома…
Дома у Алины Латыниной, к примеру, сегодня обнаружился труп, но этого капитан пока не стал сообщать Потапову.
— Днем у неё дежурит сестра, я договорился. А по вечерам я приезжаю, — закончил он с некоторой запинкой.
Никоненко ждал.
Если Потапов хочет сказать, что он живет со своей одноклассницей, которую дважды чуть не убили, пусть сделает это сам.
Однако Потапов больше ничего не сказал.
— Честно говоря, меня удивило ее отсутствие, — помолчав, произнес Никоненко, — и еще, Дмитрий Юрьевич. Сегодня Латынина вернулась из Нью-Йорка и обнаружила в своей квартире труп домработницы. Домработница была одета в ее куртку и брюки. Как я понял, она по секрету таскала хозяйские тряпки и время от времени в них наряжалась. Ее приняли за Латынину и убили.
— И что это, по-вашему, означает? — спросил Потапов холодно.
— Это означает, что они обе всерьез кому-то мешают, Дмитрий Юрьевич. Честно говоря, может, стоило затеять хлопоты с вашей охраной. У нас нет возможности ее охранять.
— Ну конечно, — пробормотал Потапов.
— И если вы… у нее бываете, — с трудом подбирая слова, продолжил капитан Никоненко, — вам тоже нужна охрана. Неизвестно, когда состоится попытка номер три.
— Вы за меня не беспокойтесь, — посоветовал ему Потапов, — я о себе как-нибудь сам позабочусь. Все-таки я надеялся, что дело не в ней… Идей у вас, конечно, никаких нет?
У Никоненко были сто двадцать две идеи, но излагать их Потапову он не собирался.
— Пока нет, — сказал капитан с сокрушенным вздохом. — Ищем.
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
