Большой заговор
Шрифт:
Клавдии уже надоело терзать себя мыслями, и она просто смотрела по сторонам.
В метро было пустовато. Ну, конечно, кто сегодня поедет кататься? Сегодня все за городом.
Купание в озере таяло, как привидевшийся мираж. Жара, духота, спертый воздух.
Все сегодня Клавдии казалось в черном цвете, хотя где-то наверху, над мчащимся поездом, светило солнце, а если отъехать километров сто от Москвы, то и дышать можно.
ГУМ был открыт. И работал сегодня до девяти.
И это было чудо. Хотя объяснялось оно
— Вот видишь, как удачно, — сказала Клавдия.
Макс заволновался еще больше. Он уже простился со штанами своей мечты, а тут такое счастье.
— Ma, а откуда деньги?
— Премию выдали, — соврала Клавдия.
На первом этаже ничего похожего на джинсовые магазины не было. Пошли на второй, но и здесь сплошные бутики.
— Ma, тут нет, — разочарованно сказал Макс.
— Пойдем на третий, — старалась не унывать Клавдия. Или хотя бы делать вид, что не унывает. — А знаешь что? Вот тебе двести долларов, беги сам, а я тут постою.
Она вышла на мостик и облокотилась на перила. Ее раздражала суета. Она могла бы, конечно, сказать сыну, что они пойдут за покупкой завтра или в следующие выходные, но так разочаровать парня ей и в голову не пришло.
Народ шаркал по каменным плитам, что-то покупал, толпа собралась у фонтана. Все люди солидные, надутые, богатые.
Клавдия чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Она никогда не была снобом, хотя любила красивые и дорогие вещи. Но просто умела о них не думать. Вот так просто — не думать.
Она рассеянно смотрела вниз и вдруг…
В первую секунду Клавдия подумала, что это жара, что она уже грезит наяву.
Сверху было плохо видно, но не настолько же!
Клавдия тихо-тихо, словно шла по минному полю, двинулась к лестнице.
Надо было спуститься вниз. Но она боялась, что, как только толпа у фонтана пропадет из виду, греза растает.
Поэтому по лестнице она летела сломя голову.
Видение не растаяло.
Клавдия подошла поближе — нет, не жара.
Она тронула видение за руку и спросила:
— Сергей Трофимович?
Мужчина вздрогнул и обернулся.
— Вы кто?
— Да мы с вами немного знакомы. Один раз виделись, а один раз по телефону разговаривали. Никуда не торопитесь, Сергей Трофимович? Вы кого-нибудь ждете?
Сорокин или Сорин, кто его знает, — но про себя она называла его Сорин — суетливо оглянулся по сторонам.
— А в чем, собственно, дело, кто вы?
— Отойдем, а, дорогой? Поговорим, а? — почему-то как цыганка стала упрашивать Клавдия.
И это, как ни странно, Сорокина успокоило. Может быть, он решил, что ему предложат что-нибудь купить. Наш народ все еще не отвыкнет покупать с рук. Так и кажется, что получишь бесплатно.
И Сорокин тронулся за Клавдией.
«Если он побежит, — подумала Клавдия, — я его не догоню. Значит, надо,
Она завела Сорокина в маленький пустой магазинчик и встала у дверей.
— Я следователь городской прокуратуры Дежкина, — сказала Клавдия главное и приготовилась к самому страшному.
Но Сорокин никуда не побежал. Он смотрел на Клавдию, как смотрят на замечательного фокусника. Ведь вот ясно же, что все это ловкость рук, а все равно — чудо.
— Как вы меня нашли? — наконец спросил Сорокин.
— Очень просто. «На том же месте».
Это она сейчас подвела. Это она потом будет хвастать самой себе, что интуитивно, почти телепатически угадала, где надо искать Сорокина. А вообще — просто пришла с сыном покупать штаны. А получилось — в центре ГУМа у фонтана.
А может быть, и не просто. Кто их, женщин, разберет. Ведь вот же, как раз восемь часов. И место встречи настолько исстари известное, что уступает только памятнику Пушкину. Может, и не случайно.
— Я сказал — на известном месте, — поправил Сорокин.
— Какая, в сущности, разница, — легковесно махнула рукой Клавдия. — Вы лучше рассказывайте. Ох, Сергей Трофимович, Сергей Трофимович, если бы вы знали, как я ждала этой встречи!
— У вас документы есть?
— А? Да, конечно! — Клавдия сунулась в сумку. Удостоверение у нее всегда было с собой. — Вот.
Сорокин внимательно прочитал удостоверение.
— Значит, Клавдия Васильевна?
— Можете называть меня — госпожа следователь.
— Вы уже все знаете?
— Да что вы! Если бы я все знала, я бы вас не искала. Я знаю только чуть-чуть. — Клавдия сдвинула пальцы, показывая микрон. — Скажите самое главное, вы Шевкунову звонили…
— Я не знаю Шевкунова. Я просто записал его номер телефона, а фамилию прочел на двери.
— Да-да, правильно, — сказала Клавдия, словно Сорокин верно ответил на экзаменационный билет. — И вы хотели, чтобы он вам помог?
— Да. А вот почему-то пришли вы.
— Шевкунов болен, — не соврала Клавдия.
— А-а.
— И серьезно. Но не в этом дело. Кого вы боитесь? Того, кто вам это заказал?
— Да.
— А почему?
— Да уж есть причина, — дернулась губа у Сорокина.
— Какая?
— Какая?! — взвился вдруг тот. — Причина такая, что меня хотели убить! Понимаете вы?!
— Тс-с, — сказала Клавдия. — Просто потише, ладно? Кто вас хотел убить?
— Я сам не знаю, — снова перешел на конфиденциальный тон Сорокин. Он еле себя сдерживал.
Он вообще — и Клавдия это видела — был разочарован. Ну какая защита от женщины?
— Рассказывайте, рассказывайте.
— Да что рассказывать?! В меня стреляли.
— Где?
— Дома. Вернее, возле дома. Как это делается? Подхожу к подъезду, а навстречу человек. «Сорокин?» Сорокин. «Сергей Трофимович?» Да. Вот так стоял, как вы. В шаге. Представляете?