Большой заговор
Шрифт:
— Это очень полезно, — виновато сказала Инна.
— А тогда почему ты сама не раздеваешься?
Инна вздохнула.
— Ну как ему объяснить?
— А маме это не очень полезно. Понимаешь, когда люди взрослеют, им перестает быть полезным то, что было очень полезно в детстве.
— Например?
— Например… Спать по двенадцать часов в сутки. Питаться одним молоком, бегать голыми…
— А-а… — понимающе протянул Виталик. — Так бы сразу и сказали.
На озере было мало народу. Вообще-то дача Дежкиной была не в таком уж захолустье,
Разложились в тенечке, быстро скинули одежду и…
Клавдия не любила банальных сравнений, но сейчас она ничего лучше придумать не могла — заново на свет народилась.
И словно все тайны, подлости, мрачность и грязь тоже смылись этой прохладной водой.
Она заплыла на середину озера и запела.
Вообще-то Клавдия свои чувства проявляла очень скупо. Но тут как не запеть?
Почему-то в голову пришла старая песенка, слов которой она не помнила твердо, знала только кусочек, но получилось:
Мы снова были — я у аптеки. А я в кино искала вас. Так значит завтра на том же месте В тот же час.Клавдия допела и расхохоталась — «на том же месте»! Вот почему эта песенка пришла в голову.
Потом она лежала на солнце, раскинув руки, и загорала, загорала, загорала. Прямо чувствовала, как она покрывается бронзой, как это будет красиво и здорово.
— У вас так хорошо получается с ним говорить, — сказала Инна.
— Ничего, и у вас получится, — открыла глаза Клавдия.
— Да вот, не выходит.
— Инна, вы не обижайтесь. Я сама не очень примерная мать, все работа, работа… Но, знаете, никогда мы не оправдаемся ни перед людьми, ни перед Богом за то, что мало были с нашими детьми.
Инна опустила голову.
— Знаете, почему у Виталика не было припадков? Это вы были с ним все время.
— Ой, Клавдия Васильевна, я и сама это прекрасно понимаю. Но что делать?
— Да вы и сами знаете, что делать, — улыбнулась Клавдия.
Второе купание было еще лучше. Горячее тело аж зашипело в воде. Клавдия взяла у Макса ласты и маску. Она любила плавать, опустив голову в воду. Это как полет. Земля отступает, отступает, и видишь ее уже далеко, а там, внизу, растет трава, шустрят рыбки, мигают блики. Можно плавать так часами.
Клавдия и плавала почти час, а когда вышла…
— Здравствуйте, Клавдия Васильевна!
Патищева. Это какой-то рок!
— Плаваете? — спросила профорг.
— Нет, летаю, — честно ответила Клавдия. — А вы что же не на экскурсии?
— А я три раза была.
Клавдия попрыгала, вытряхивая из уха воду, и свалилась на одеяло рядом с Максом.
Макс был уже черный. Вот есть люди, к которым загар пристает
— Ma, ты ей скажи — не надо, — тихо сказал сын.
— Что не надо?
— Да не надо никаких джинсов. Они дорогие, двести долларов. Откуда у нее такие деньги.
Клавдия не стала рассказывать Максу, что Инна только в банке получает двенадцать тысяч, да еще ее, так сказать, «приработок». Она вообще ничего им про Инну не рассказывала, да они и не спрашивали тактично. А что им говорила сама Инна, Клавдия не знала.
— Ладно, — кивнула она.
— А-а-а!!! — вдруг дико закричал Федор.
Клавдия вскочила на ноги, готовая к самому худшему.
— Сорвалась! Вот такая сорвалась!!!
И это была единственная рыба, которая позарилась на крючок Федора.
Виталик бегал голым и очень этим гордился. Ему это было полезно.
Вечером поужинали и решили снова развести костер.
Клавдия с Инной сели на лавочку, пока мужчины с Виталиком и Ленкой таскали хворост.
— Я скоро уеду, большое вам спасибо, — сказала Инна.
— Я бы на вашем месте не торопилась.
— Но ведь все кончилось.
— Все? — сказала Клавдия и посмотрела на Инну.
Инна пожала плечами.
— Вы сами сказали.
— Боюсь, я была не права. Впрочем, вы ведь это знаете лучше меня.
Инна хлопнула ладонью по плечу, видно, убила комара.
— Ma, Инна, идите, будем зажигать.
— Вы ведь знали, Инна, да? — снова спросила Клавдия.
— Что я знала?
— Список ваш. Вы ведь мне не всех написали.
Инна снова хлопнула по плечу.
— Вы мне не верите? Вы мне до сих пор не верите? — вздохнула Клавдия.
— Я боюсь, Клавдия Васильевна, — тихо сказала Инна. — Я так боюсь.
— Ну а он пусть за вами охотится? Если не вы его, так он вас.
— Он страшный человек, Клавдия Васильевна, страшный.
— Нет человека страшнее закона, — сказала Клавдия. — Такой еще не уродился.
— Знаете, ему всегда было мало одной. Ему приводили трех или четырех. Один раз даже пять было. А он же маленький, лысый, толстый, кривоногий. Вот знаете, до отвращения. Нет, он никакой не половой гигант. Ему нравилось нас унижать. Вот есть такие люди — они обожают унижать. Платил всегда щедро, каждой по тысяче, полторы отваливал. А если одной, так и все три. Но что уж он вытворял! Он частым гостем был. У него же квартира рядом. Вот придет среди ночи и давай…
— Мне неинтересно, — сказала Клавдия.
— Простите.
— И вы думаете, что ребенок этого не чувствовал, что вас унижают? — больно ударила Клавдия.
Инна промолчала.
— Ma, ну где вы?! Идите, уже горит!
— Сейчас, Лен, вы без нас!
— Лена, пусть тетя Клава и мама поговорят. Они давно не виделись, — сказал рассудительный Виталик.
— О чем тут говорить?! — весело кричала Ленка. Ее возбуждал огонь, как и всех людей, начиная с первобытных.
— У женщин свои секреты.