БондиАнна. В Россию с любовью

Чапман Анна

Спустя полчаса после взлёта самолёт попал в зону турбулентности. Тряхнуло так, что некоторые верхние полки открылись. Чья-то сумка сорвалась с места, но Кирилл поймал её на лету.

— Вас не задело? — озабоченно осведомился он, убирая баул обратно на полку.

— Всё в полном порядке! Спасибо вам! — улыбнулась девушка.

— Рад, что смог вас уберечь. Такое иногда случается.

— Да, — согласилась она. — Иногда трясёт. Но чтобы багаж вылетал… На моём веку это в первый раз.

— Вы часто летаете?

— Да, я учусь в Москве… — сказала

Анна и тут же исправилась. — Точнее, училась.

Кирилл задумчиво кивнул.

— Значит, можно вас поздравить с окончанием института?

— Технически — да. Осталось сдать последний экзамен и получить диплом.

— Уверен, что вы сдадите…

— Вообще не факт! — усмехнулась девушка, заправляя за ухо прядь волос. — Я почти не готовилась.

— Может, на ты? — Кирилл улыбнулся и протянул руку через проход. — Кирилл. Очень приятно.

— Аня. Взаимно.

Весь следующий час они говорили без умолку.

Кирилл узнал, что последний месяц Анна летала в Москву каждые три дня. В институте у неё шла финальная сессия. Она сдавала по экзамену за визит и улетала обратно в Лондон.

— Ты давно живёшь в Лондоне? — парень начал подбираться к интересующей его теме.

— Пару лет.

— И как? Домой не тянет?

Она улыбнулась и хотела было сказать, что всегда мечтала жить в Англии и совершенно не хотела возвращаться на Родину, но вдруг задумалась. Перед глазами пронеслись воспоминания. Букет красных гвоздик, который она протянула пожилому мужчине с добрыми глазами. На его груди сияла россыпь орденов и медалей. Военные песни, которые пела во время застолий с дедушкой. Всё это было ни капли не похоже на жизнь в Лондоне.

— Пожалуй да, я скучаю, — сказала Анна Кириллу, а на самом деле — самой себе. — Раньше я не думала об этом. Я просто не замечала, что люблю Россию. Да и что там можно было любить? Совок. Развал. Нищета. То ли дело Лондон с его аристократией. Только вот… Одно дело — любоваться красивой картинкой, как турист, и совсем другое — узнать всю подноготную.

— Знаешь, у меня был замечательный учитель истории. Однажды он сказал: «Когда ты любишь за что-то, это скорее хорошее отношение. А настоящая любовь, она безусловная». Я с этой мыслью полностью согласен, — задумчиво произнёс Кирилл. Он смотрел очень внимательно, запоминая каждое сказанное девушкой слово.

— А я бы сказала, что любовь познаётся в сравнении, — чуть подумав, сказала Анна. — Легко любить или недолюбливать свой угол, когда ничего другого в жизни не видел. Если честно, чтобы по-настоящему оценить свою страну, нужно посмотреть мир. А вообще, чтобы полюбить что-то, мне кажется, нужно сначала это потерять.

Разговор лился как будто сам собой. Кирилл внимательно слушал, делал уместные замечания и ловко направлял разговор. Девушка определённо внушала доверие.

Он рассказал и про своего деда — того, по чьим стопам сам пошёл в разведку. Об этом факте Кирилл, разумеется, умолчал. Молодой человек неспроста завёл этот разговор. Ему хотелось узнать, что Аня думает об этом.

Увы, его ожидания

не оправдались: Анна внимательно выслушала восхищенные рассказы о дедушке, сухо сказала: «Понятно», — и на этом всё. Кажется, девушке была безразлична эта тема.

Кирилл расстроился. Его план летел к чертям. Как можно завербовать человека, которому глубоко наплевать на разведку и всё, что с ней связано? Виду он не подал, но в глубине души недоумевал: разве можно не мечтать стать разведчиком? Сам-то Кирилл грезил этой работой с тех пор как себя помнил.

Немного поразмыслив, Кирилл сменил тактику и через некоторое время зашёл с другой стороны:

— Ты знаешь, кто такой Виктор Луи?

— Нет, — устало ответила Аня.

— Он был журналистом, — сказал Кирилл. — Когда между СССР и Китаем вспыхнул конфликт на Даманском, Виктор Луи прилетел на Тайвань. Когда он показал свой советский паспорт, его тут же арестовали, но Виктор был спокоен. Он сказал, что будет разговаривать только с руководителем Тайваня, Чан Кайши.

Аня, кажется, не очень понимала, к чему Кирилл рассказывает эту историю, но тот продолжал:

— Сначала к Виктору приехал сын тайванского лидера — к слову, он учился в СССР и возглавлял спецслужбы Тайваня, — но Луи сказал, что будет разговаривать только с его отцом, больше ни с кем. Так он добился встречи с самим Чаном.

Девушка оживилась. Кирилл сумел вызвать интерес.

— Виктор Луи передал Чан Кайши: Советский Союз вынужден применить ядерное оружие против Китая. Он сказал, что представляет Политбюро ЦК КПСС, и его отправили сюда, чтобы получить ответ от Чан Кайши, согласен ли тот возглавить Китайскую республику. Чан Кайши сказал «да», и Виктор Луи улетел обратно в Москву. И угадай, что произошло дальше?

— Судя по тому, что мистер Кайши не стал главой Китая, предположу, что война закончилась…

— Верно. Чуть ли не пару дней спустя Мао Цзэдун пошёл на подписание необходимых документов и сделал всё для прекращения конфликта.

— Хм, я предполагаю, что Мао узнал о встрече с тайваньской стороны?

Кирилл кивнул.

— Это пример того, как разведка может менять ход истории, — заключил он, явно внутренне восхищаясь службой.

Анна внимательно смотрела на Кирилла. Он говорил так воодушевлённо, что его эмоции передались и ей. Она почувствовала то, чего давно уже не испытывала — гордость за свою страну. Не столько из-за истории, которую он рассказал, сколько из-за восхищения своей родиной, которым буквально светилось лицо молодого человека.

Говоря об истории своей страны и русской разведке, Кирилл менялся в лице. Его полностью преображало ощущение принадлежности к чему-то большему, чем он сам.

На секунду Анна почувствовала неуловимое сходство. Кирилл чем-то напоминал ей отца. Папа — дипломат по роду деятельности и патриот по жизни — был трепетно привязан к Родине, хоть и проводил долгие месяцы в заграничных командировках. Он тоже знал и любил историю страны. А гордость, которую он испытывал, можно было ощутить без слов.