БондиАнна. В Россию с любовью
Шрифт:
Поразмыслив, Анна спросила:
— Скажи, ты согласен с тем, что мы проиграли холодную войну?
— Почему тебя это беспокоит? — тут же отозвался Кирилл, пристально глядя на девушку.
— Мы с тобой, два русских человека, любим свою страну. Никто не станет отрицать очевидного. Мне нелегко это говорить. До сих пор в глубине души не могу поверить, что кто-то без открытого боя смог так легко обвести нас вокруг пальца. Вывезти столько ископаемых, столько лучших научных умов! А мы… У меня иногда такое ощущение, что мы даже не заметили и продолжаем сами отдавать всё это.
Кирилл наклонил голову, будто пытаясь рассмотреть
— У России есть всё: многовековая культура, от которой сносит голову, земля с природой невероятной красоты, талантливые учёные, писатели, композиторы, настоящие исконные ценности, умение жить под одной крышей с разными национальностями и вероисповеданиями… Однако мы почему-то предпочитаем качать нефть и отправлять её, сырую, за границу. Отправляем свои золотовалютные запасы куда-то. Спрашиваем кого-то, можно ли нам напечатать больше рублей, чтобы развивать свою экономику. Поставляем на запад наши деревья, чтобы из них сделали бумагу и продали нам втридорога. У нас столько гениев! Не верится, что никто из них не додумался построить свои перерабатывающие заводы.
— Я тоже задавался вопросом, почему так происходит, — признался Кирилл.
— Если бы мы ценили себя и понимали, что мы великая держава, наша страна давно бы занимала другое место. Нас разбили, потому что мы не смогли выстроить идеологию, а им, — она мотнула головой назад, имея в виду оставленный недавно Лондон и весь западный мир в его лице, — это удалось. Ты знал, что у американцев даже были медали, которые они вручали людям, которые работали в посольствах, за победу?
Кирилл кивнул. В то же время Анна загорелась и уже не могла остановиться:
— Советский союз всегда всё делал ради других. Как мать, которая самоотверженно жертвует всем ради своих детей. Нам было важно, чтобы все братские народы были сыты, одеты и обуты. А вот в себя мы ничего не вкладывали. Могли бы создать самый передовой и красивый мегаполис, но в Москве нет ничего, кроме «семи сестёр» на холмах. Никто не стремился двигать прогресс в направлении урбанистики. Результат ты и сам видишь.
— Ты правда считаешь, что всё так печально?
— Давай говорить откровенно. Вопрос, где лучше жить, не стоит. Я вижу, как молодёжь массово бежит из России. Я сама из таких. Запад создал прекрасный образ, к которому хочется прикоснуться. Взять хотя бы Англию. Покажи человеку открытку с красной телефонной будкой и спроси, какой это город? Любой ответит правильно. За королевской семьёй следят по всему миру. А стоит где-то заиграть волынке, люди тут же начинают представлять старый английский паб, даже если сами там никогда не были. Вот такие у них мощные и известные символы. А у нас что? Медведь, шапка-ушанка, балалайка и водка? Это при том, что пьют в Англии куда больше!
Кирилл еле заметно улыбнулся.
— Так что холодная война проиграна, и у нашей страны больше нет шансов? — спросил он.
— Почему же. Есть. Только, теперь, чтобы их реализовать, нужно создавать обстоятельства для второго акта.
Кирилл вопросительно посмотрел на неё. Казалось, такого поворота он не ожидал.
— Чтобы устроить матч-реванш, нужно работать более тонко. Во-первых, создавать мощную символику и гуманитарную основу. Во-вторых, воспитывать устойчивых к внешнему влиянию детей. С малых лет прививая им правильные ценности через гуманитарные науки.
— Это задачи законодателей и стратегов из Администрации, и, наверно, мы с тобой не сможем влиять на их решения. А какие бы ты предпринимала точечные действия, кроме причесывания идеологии, если бы могла?
Анна
— Нужно довести ситуацию до абсурда.
— Поясни, — нахмурился Кирилл. Неожиданный выход.
— Люди на Западе склонны потреблять больше, чем производят. Нужно стимулировать их вещизм, пока он не станет противен не только им самим, но и всем наблюдающим издалека.
Кирилл смотрел на неё так внимательно, что, казалось, забывал моргать.
— Они любят свободу в сексе? Отлично! Если извращенцы придут к власти, они станут продвигать свои законы. Им нужно разрешить однополые браки, выпустить на улицы трансвеститов и легализовать смену пола. Они топят за свободу выбора? Нужно дать им на выбор все возможные наркотики. Они предпочли богатство, а не социалистическое равенство? Отлично, нужно сделать так, чтобы состояние некоторых возросло до неприличных масштабов, чтобы это создало бездну между малоимущими и богачами.
— Не совсем понимаю, при чём тут Россия? Насколько я знаю, в соответствующих службах работают люди порядочные и консервативные. Не станут же они плодить гомосексуалистов и извращенцев, чтобы высылать в командировки.
— Ты мне только что рассказал, как один человек изменил ход истории, — с напором напомнила Анна.
Кирилл утвердительно кивнул.
— Неужели ты думаешь, он провернул эту операцию без предварительной подготовки и спланировал всё в одно лицо?
— Кстати, не удивлюсь, — заявил Кирилл, вспоминая невольно свой случай, — многие выдающиеся исторические события происходят вопреки…
— Никто не умаляет героизма российского человека, я из Волгограда, я знаю это не понаслышке. Однако здесь нужна стратегия! Подумай: наверняка, были люди, которые организовали приезд Луи в Тайвань. Он явился туда не когда-нибудь, а в нужный момент. К этому тщательно готовились, чтобы семя упало в благодатную почву.
Анна понизила тон, чтобы придать словам особую важность.
— Раз были те, кто всё это провернул, то найдутся и другие. Те, кто могли бы посеять зерно революции в умах европейцев… Я не предлагаю отправлять на Запад агентов по совращению. Действовать нужно изящнее. Как мы сами развалили Союз, а Запад помог нам, лишь усилив и ускорив те процессы, которые мы сами же и инициировали, также Запад сам погубит себя. В ближайшие двадцать лет ситуацию можно лишь направить в нужное русло. Например, вывести самые сильные пороки в широкие массы через кино и СМИ. Подкинь эту идейку какому-нибудь обиженному на жизнь банкиру с глубокой травмой. Пускай продвигает свои идеалы равенства и свободы самовыражения. Пусть договорится с законодательной властью, — в Америке же лобби законно. Пусть проплатит публикации в New York Times и внедрит в каждый фильм свободную любовь через специальный фонд с многочисленными грантами. Пускай пустит свои миллиарды на продвижение идей, в которые сам верит… или в которые ему помогут поверить. — Она с трудом перевела дух. — Вот увидишь, всё начнет копиться, как снежный ком…
— Э, весьма неожиданный подход.
— А знаешь, что ещё?
Кирилл поёрзал на узком кресле самолёта, будто ожидая какой-нибудь ещё неожиданный пикантный поворот.
— Ты знаешь, Кирилл, есть один, но большой недостаток у этого всего — тайное рано или поздно становится явным…
Самолёт тем временем уже шёл на посадку. Кирилл молчал, задумавшись. Странным образом он, похоже, нашёл единомышленника.
Глава 15
Предложение, от которого ты не сможешь отказаться