БондиАнна. В Россию с любовью
Шрифт:
К такому костюму полагаются мягкие наманикюренные пальцы, а не это.
Видимо, я задержала свою руку в его дольше положенного. Бурхан заметил это, слегка улыбнулся уголком губ и будто угадал мои мысли:
— Это от сбора хлопка, жизни пастуха и ремонта судов, — сказал он и засмеялся, увидев мои округлившиеся глаза.
— Звучит как начало увлекательной истории! — я действительно была заинтригована.
Бурхан кивнул:
— Так и есть.
— Я бы с удовольствием послушала.
—
— И в это легко поверить. — моё первое предположение было именно таким. Молодой человек легко мог сойти за сына нефтяного магната или владельца золотых приисков. Однако я заметила, что Бурхан держится очень по-простому: сидит, пьёт, ест, поправляет волосы. В его манерах не было той вальяжной расслабленности, даже развязности, свойственной некоторым богатым наследникам. При этом в его скромности не было и застенчивости или неуверенности, скорее она была следствием…
Бедности! Этот парень точно вылез из нищеты.
Бурхану оказалось всего двадцать два. Родился и вырос он в Йемене. Его семья была настолько бедной, что первая обувь у парня появилась только в шесть лет. И то не новая.
Как и большинство людей в бедных странах, он работал с раннего детства: собирал хлопок, пас овец и коз, убирал урожай на фазендах, перебирал крупы, разгружал товарные поезда. Его руки огрубели ещё до того, как выпали все молочные зубы.
В шестнадцать Бурхан смог купить старенькую лодку, на которую копил больше семи лет. Он стал перевозить на ней небольшие грузы. Потом парень купил ещё лодку и ещё. Продал старую, купил поновее. К двадцати двум годам Бурхан стал очень успешным.
— Знаешь, трудно объяснить, как я действовал. За мной, мягко говоря, не было армии помощников. — Бурхан говорил задумчиво, словно заново проживая все эти годы.
Я слушала его, затаив дыхание. Этот необычный парень вызывал неподдельное уважение и интерес:
— Пожалуй, я могу сравнить свою жизнь с одной историей. Как-то раз один правитель ехал через лес без свиты. И на него напали разбойники. Их было трое. Они стащили правителя с коня, чтобы ограбить. Он понимал: если они его узнают — убьют. Ведь нападение на правителя — ужасное преступление, караемое смертью. К несчастью, один из грабителей и правда узнал его. Один разбойник напрыгнул со спины, повалил правителя на землю и стал душить.
Вдруг из-за деревьев выбежал какой-то человек. «Ваше величество! — кричал он, размахивая руками, — отряд на подходе! Ваши верные слуги сейчас будут здесь!» Услышав это, разбойники тут же бросились наутёк. Человек помог правителю подняться, протянул платок, чтобы перевязать раны, и поймал испуганного коня. «Но ведь никакого отряда нет!» — воскликнул правитель. «Конечно, — ответил человек. — Но если бы я просто бросился вам на помощь, разбойники бы одолели нас. А так они решили, что за нами стоит огромная сила!»
Бурхан
— Единственная разница: я был и за правителя, и за спасителя, — улыбнулся он наконец. — Если бы мои партнёры знали, что я один, никто не воспринимал бы меня всерьёз. Я ведь мальчишка. Поэтому я говорю, что за мной — что-то большее. Империя отца. Тогда со мной разговаривают на равных.
В Лондон Бурхан приехал учиться. Тем не менее, даже здесь он уже успел заключить пару серьёзных сделок. Что-то, связанное с нефтью. Похоже, для него начинался новый этап.
— А как ты живёшь? В чём твоя история, Анна?
Мне стало стыдно за себя и свою историю, я ответила уклончиво, не хотела вдаваться в подробности и заново переживать этот ужас. И тут бурхан, внимательно посмотрев на меня сказал:
— Не имеет значение, где ты сейчас. Важно, что ты сейчас делаешь, чтобы завтра оказаться там, где хочешь.
Вот он, знак! Этот человек смог подняться. И я смогу!
Правда, пока у меня на счету были только фантазии и мечты об успешном будущем. С соседкой мы договорились, что Вера полностью заплатит за квартиру в этом месяце, а я — в следующем.
Несмотря на то что чёткого плана действий у меня не было, я точно знала: судьба ко мне благосклонна.
Прорвёмся! Главное — не прозевать нужный поворот.
Одним из таких поворотов был официальный развод с Алексом. Я была уверена: без этого шага я не смогу двигаться дальше.
Пока не закроешь эту дверь, другая не откроется.
Всего через несколько лет я услышу эту же фразу от президента своей страны в личной беседе в его резиденции. Но тогда…
Каждая мысль о муже возвращала меня к зарытой в глубине Гайд-парка коробке. Я так и не смогла ему это простить.
Выйдя из паба после знаковой встречи, я решила пройтись. Куда торопиться? Да и настроение было, мягко говоря, неподходящим для поездок в общественном транспорте.
Не спеша я брела по лондонским улочкам, не особо придерживаясь какого-то конкретного маршрута. Просто гуляла и думала.
Что ж, для чего-то это нужно. По крайней мере успею прочитать пару книг из тех, что вечно откладывала на потом.
Через несколько лет в Бруклинской тюрьме у меня будет возможность перечитать всю библиотеку. Как говорится, бойтесь своих желаний.
— Здравствуй, Аня! — внезапно послышалось сбоку.
Я обернулась. Оказывается, пребывая в своих мыслях, я очутилась на Мэйден-стрит и как раз шла мимо одного из самых старых и пафосных ресторанов Лондона — «Рулс». В тот момент из заведения мог выйти кто угодно, но вышел именно он — Виктор.
Он почти не изменился с нашей последней встречи в ресторане отеля «Клариджес», и смотрел на меня всё с тем же пристальным интересом.