Борьба с безумием
Шрифт:
Джек Фергюсон раздумывал о том, что же именно выяснили Том Спайс со своими помощниками. Они не только показали, что никотиновая кислота полностью излечивает и предупреждает определенный вид безумия; они установили также, что совершенно другой химический препарат, тиамин, излечивает и предупреждает мозговые симптомы бери-бери
– Все, что мы сейчас делаем, - сказал Джек, - это только первый шаг на пути к открытию специальных химических средств, исцеляющих и предупреждающих все виды психических болезней.
Джек Фергюсон задумался над тем, много ли больных, заболевших от недостачи каких-то химических веществ или извращения
И Джек, добавляя большие количества поливитаминов в пищу своим бабушкам, которые уже хорошо поправились на серпазиле, риталине и Френкеле, стал замечать у них бурный прилив физического и даже умственного здоровья. Джек наблюдает, выжидает и все больше нагружает их витаминами. То, что оздоровляет тело, прекрасно действует и на мозг.
Да, психическая болезнь - это нечто гораздо большее, чем ненормальное поведение, и это «большее» есть химия. Насколько тонким и неуловимым может быть этот извращенный химизм мозга, показывают удивительные опыты экспериментального безумия, поставленные докторами К. У. Мэрфи, Э. Карлентс, Р. А. Клекгорн и Дональдом О. Геббом в Монреале. Чтобы вызвать помешательство у своих «экспериментальных животных в человеческом образе», добровольно согласившихся на опыт, они не применяли никаких опасных химических препаратов, вроде ЛСД-25 или мескалина. Они не применяли... ничего.
Доктор Гебб и его коллеги установили, что можно вызвать картину химического безумия, не давая людям абсолютно никаких снадобий.
Они укладывали молодых, здоровых парней-добровольцев на кушетки в маленьких каморках с кондиционированным воздухом. Защитные очки на глазах загораживали от них свет. Перчатки и картонные трубы на руках лишали их чувства осязания. Лежа в своих конурах, они, насколько возможно, были лишены также чувства слуха и обоняния. Их выпускали из каморок только для того, чтобы поесть и умыться. Они лежали наедине со своими мыслями в психологическом вакууме. Такой сверхотдых должен был, конечно, здорово на них подействовать.
Он таки подействовал. Он привел их к умственному помешательству. Доктор Джульс Массерман из северо-западного университета дает описание того, что случилось с Геббовскими добровольцами. У них произошло расщепление личности. (Жутко, должно быть, думать что ты уже не ты, а два других человека). У них появились галлюцинации. Некоторые были уже на пороге кататонии, как при подлинной шизофрении.
«Состояние их было крайне неприятным», - подводит итог своим наблюдениям доктор Гебб.
И эти девять безвестных героев смогли выдержать такую психологическую изоляцию от полутора до десяти дней. А затем, выпущенные к неприятностям и заботам внешнего мира они быстро восстановили ясное сознание
Этот эксперимент хитроумных канадских психологов представляется мне важной вехой в психиатрии. Он показывает, что человеческий мозг вырабатывает свои собственные яды, когда его нейроны не подвергаются стимулирующему воздействию раздражении
– Какие там яды вырабатывает мозг?
– сказал он.
– А много ли моих бабушек сошло с ума, живя в таком же психологическом вакууме?
Некоторые из коллег Фергюсона в больнице Траверз-Сити не признавали его метода лечения и не упускали случая посмеяться над его неудачами. Тогда он старался отразить их нападки не словесными доводами, а каким-нибудь простым экспериментом.
Во время врачебного совещания, на котором присутствуют обычно все врачи больницы, в зал заседания был доставлен больной-кататоник. Он три раза уже поступал и выписывался из больницы. Он получал инсулин, получал электрошок - в общем с ним достаточно повозились. Он очень плох. Совершенно не контактен, нем, туп, неподвижен. Даже торазин, этот мощный успокоитель психотиков, не смог его растормозить.
Джек Фергюсон берет слово:
– Этот больной не нуждается в успокоительных средствах. По крайней мере в данный момент. Сейчас он слишком спокоен. Почему бы не попытаться разбудить его ри-талином?
Один из врачей с насмешливой улыбкой говорит, что он не видел большого эффекта от таблеток риталина. Доктор Фергюсон, несомненно, переоценивает действие риталина.
Джентльмены, - сказал Фергюсон тихо и очень деликатным тоном, - не разрешите ли вы мне продемонстрировать здесь, на ваших глазах, что может дать риталин вот такому больному?
Медицинские джентльмены будут рады посмотреть, что им покажет доктор Фергюсон.
Джек обращается к одному из молодых резидентов, доктору Фрэнку Линну. Не соблаговолит ли доктор Линн принести шприц и одну ампулу риталина, десять миллиграммов, для внутривенного вливания.
Не прошло и пяти минут после того, как доктор Линн ввел риталин в вену на руке кататоника, как этот несчастный парень - такой остолбеневший, такой тупой и неподвижный в течение многих месяцев - вдруг пробуждается, испуганно озирается вокруг и вполне разумно отвечает на вопросы. Все присутствующие единогласно признают, что это результат действия риталина. Плохо только, что эта маленькая сценка не была запечатлена в цветном телевидении, чтобы показать, как покраснели лица у некоторых врачей, наблюдавших эту демонстрацию.
Вспоминается 1916 год, старый Билль Лоренц и светлые промежутки, наступившие, как вы помните, у кататоника после впрыскивания ему цианида натрия. Это было сорок лет назад. Как обрадуется старый благородный Билль, когда я расскажу ему о воскрешении кататоника не цианидом, а совершенно безвредным лекарством, которое при ежедневном употреблении в таблетках может растянуть светлый промежуток на весь срок жизни больного.
У Джека выработался определенный практический прием, которым он начинает лечение каждого больного. Прием этот основан на хорошо известном фармакологическом факте: всякое лекарство действует более показательно, более сильно и быстро, если вводить его больному не через рот, а посредством впрыскивания в вену или мышцу. Не Джек, конечно, изобрел этот способ - он применяет его только для того, чтобы ускорить начало лечения и показать врачам сущность действия этих лекарств на поведение больного. Не за несколько недель или месяцев, а за минуты.