Борьба с безумием

де Крюи Поль Генри

До сведения департамента дошло, что в отделении Джека молодые и старые психотики развлекаются попу­гаями, что там заведены кружевные гардины и дорогие ковры, устраиваются веселые чаепития. Было также уста­новлено, что Джек имеет обыкновение дарить каждой больной баночку с золотой рыбкой. Раньше сестры-надзи­рательницы приносили свои собственные проигрыватели, чтобы больные могли танцевать на этих жалких вечерин­ках. А теперь Джек на исследовательские деньги накупил проигрывателей, телевизоров и электрических приборов для каждой палаты. Включая даже буйную палату в один­надцатом корпусе.

Это было неправильным расходованием

средств, предназначенных для научных исследований.

А кроме того, доктор Фергюсон самовольно удлиняет рабочий день своих надзирательниц. Они не только рабо­тают до пота, ухаживая за беспокойными больными, но должны еще приходить по вечерам проводить с больными вечеринки. Рассказывают, что одна сестра-надзиратель­ница испекла шесть яблочных пирогов, другая - шесть дюжин пирожных, а еще одна три торта - и все это в свои свободные часы и из собственных продуктов.

Правда, скромные суммы исследовательских денег предоставлялись доктору Фергюсону фармацевтическими фирмами без каких-либо специальных условий, и медицинские директора всех фирм регулярно получали от Джека отчет о расходовании этих средств. Но что скажет комиссия из выдающихся ученых, так называемый Научный совет департамента здравоохранения, что скажет Национальное бюро открытий и сами жертвователи денег, что скажут они о золотых рыбках и яблочных пирогах как ле­чебных средствах против безумия?

Донна Пилларс, старшая надзирательница, придержи­вается особого мнения на этот счет.

– Сестры-надзирательницы, работающие с душой и не считающиеся со своим временем, - это наиболее эффектив­ная комбинация с новыми лекарствами.

А что касается внепланового расходования исследова­тельских денег на баночки с золотыми рыбками, то золо­тая рыбка, несомненно, является тоже своего рода лекар­ством. Выше я рассказывал о женщине-кататоничке, ( которая после того, как Джек подарил ей прелестную крошечную рыбку, открыла рот впервые за четырна­дцать лет, чтобы сказать: «Благодарю вас, доктор».

Возможно, вы помните также мой рассказ о другой безгласной кататоничке, пациентке докторов Блэкуена и Лоренца в Висконсине. Когда примененное ими химическое средство на короткий срок прояснило ее сознание, она спросила: «Какой счет, доктор, в игре Пэрдью - Вискон­син?» Вы вспоминаете, что означал для них этот неожи­данный вопрос?

Он означал, что немое безумие только маскировало ее скрытое психическое здоровье.

Джек Фергюсон придавал огромное терапевтическое значение сверхурочной работе своих сестер-надзиратель­ниц... Их нежность проникала вглубь, сквозь наружную маску безумия. Их сердечное отношение побеждало внут­ренний страх у больных.

Джека не покидает чувство печали, когда он видит перед собой такие ободряющие случаи, как история с Сэлли Энн, которая, как вы помните, была уже подготовлена к отправке домой. Джек всматривается в ее карту. Ввод­ная часть этой карты представляет сгусток всей ее био­графии, короткую и простую летопись ее жизни.

Сэлли Энн. № 25707. Дата рождения 17.V.85. Посту­пила в больницу: 19.XI.53. Сколько времени находится в больнице: 2 года.

Джек обращается мыслью к моменту рождения Сэлли Энн в 1885 году. Это был радостный день для ее отца и матери. Затем СэЛли Энн сама становится матерью и ненарадуется на своих детей. Дети становятся взрослыми, а Сэлли Энн идет к одряхлению–

память ее слабеет, со­знание затуманивается, поведение становится неприятным, и наконец наступает страшный день 19.XI. 53, когда соб­ственные дети решают от нее избавиться. И она катится по наклонной плоскости к тому, что хуже смерти, - к своей живой смерти.

Но вот лекарство и заботливый уход воскрешают ее; она снова дома со своей семьей, и это тоже день радости, хотя и не такой бурной. Что же вызывает у Джека чув­ство печали? Почему так много бабушек, нормализованных новым методом лечения, не находит себе пристанища? Почему их дети, большинство из них, не желают больше их принимать? Джек думает, думает и не находит ответа. Он только спрашивает, что же нам делать с дедушками и бабушками и с бедной старой тетушкой Мэри?

Конечно, снимать у бабушек явления старческого пси­хоза - не бог весть какое достижение. Лекарства и любов­ная забота не могут дать несчастным старушкам интел­лект ученых-атомников или умственные способности членов ученого совета больших благотворительных фондов. Или хотя бы восстановить у них живость мысли молодого или среднего возраста. Жизненная роль бабушки, которая может быть отпущена домой, которая ведет себя нормаль­но, уживается сама с собой и своими близкими, - роль эта малозаметная.

Но они все же могут быть полезны в доме. Они могут возиться с внучатами, убирать со стола, помогать на кухне. Они могут штопать чулки, может быть, даже вязать но­вые. Они могут накрыть на стол, рассказать внучатам о стародавних временах и о большой больнице, где сестры так добры, так удивительно заботливы. Они в состоянии держать себя вполне достойно. Они могут гордиться своим новым перманентом и содержать свою одежду чистой и аккуратной. Их дочерям уж не нужно беспокоиться, что Ини ночью уйдут и где-нибудь затеряются. Они могут ходить в церковь и, может быть, посидеть за чашкой кофе со старыми приятельницами.

Почему Джек так усердно работает для этих жалких старушек? Почему он так сильно увлекается этим делом? Почему старушки имеют для него какое-то особое значе­ние? Ведь, по сути говоря, они возвращают себе нормаль­ное поведение только для того, чтобы вскоре умереть.

У Джека есть на это ответ:

– Я верю, что теперь, когда мы нашли способ лечить и восстанавливать рассудок у этих несчастных, заброшен­ных человеческих существ, - теперь мы можем наконец начать...

– Начать?
– грубо перебил я Джека.
– Какая может быть речь о начале, если, по существу, они идут уже к концу?

– Позвольте на это вам возразить, - отвечает Джек.
– Мы пренебрегли всякими учеными ярлыками, которые за­туманивают мозги врачам-психиатрам. А разве мы не до­были несколько твердых фактов, позволяющих практиче­ски использовать химикалии, чтобы сделать тяжелых пси­хотиков доступными для заботы, для нежной, любовной заботы?

В январе 1956 года журнал Американской медицин­ской ассоциации опубликовал статью докторов Джона Т. Фергюсона и Уильяма Г. Фэндербарка об улучшении поведения стариков. Для Джека это было событием вели­чайшей важности. Он не придавал никакого значения тому, что редакторам этого крупнейшего американского журнала пришлось сделать свыше двухсот грамматических и сти­листических исправлений на семнадцати страницах руко­писи. Джеку это было совершенно безразлично.