Борьба за наследство Киевской Руси : Краков, Вильнюс, Москва
Шрифт:
В июне 1572 г. умер король Польско-Литовской республики, не оставивший после себя наследника престола. Настало время «безкоролевья», длившееся целых четыре года. Все это время в республике шли дебаты по выборам нового короля, среди претендентов на польско-литовский престол были царь Иван Васильевич и его сын Федор Иванович, при этом в республике у московских кандидатов была своя партия выборщиков. Желание царя Ивана Грозного стать по совместительству и королем польским было настолько велико, что он отменил опричнину и даже само ее упоминание запретил под страхом смерти. Но слава о жестокости царя распространилась так широко, что видеть его на польском престоле желающих было мало, а более приемлемую для всех группировок
В конце концов королем Польско-Литовской республики в августе 1573 г. был выбран представитель французской династии Валуа – герцог Генрих Анжуйский. Правда, летом следующего года он бежал во Францию, где после смерти его старшего брата короля Карла IX освободился французский престол. Республика попала в сложное положение: при живом короле государство осталось без власти. Вряд ли поляки, литовцы и русины предполагали возвращение короля Генриха Валуа, но «бескоролевье» объявили только весной 1575 г.
Россия и Швеция к этому времени на реке Сестре в Карелии договорились о перемирии на два года. Согласно условиям договора, шведы обязались не воевать Карелию и землю Великого Новгорода, а московиты – Финляндию. А вот Ливонии это перемирие почему-то не коснулось, и шведы провели несколько успешных операций против российских войск, однако общая победа в кампании 1575–1576 гг. досталась России. Сначала воевода Никита Романович Захарьин-Юрьев, шурин царя и дядя наследников престола, в результате нескольких штурмов дорогой ценой захватил Пернау (совр. Пярну). Что не характерно для российских военачальников этого периода, победитель не только не стал казнить, но даже притеснять не позволил побежденных горожан и военных, а предоставил им возможность уехать вместе со своим имуществом; в то же время желающим присягнуть на верность московскому царю были предоставлены большие льготы. Такая вполне привлекательная политика в корне изменила настроение среди немецкого и эстонского населения, и большинство городов запада Ливонии, кроме Ревеля, сдались на милость победителя. Скорее всего, такая политика царя Ивана Грозного объяснялась намерениями занять вновь открывшуюся вакансию короля в Польско-Литовской республике, поскольку когда поляки и литовцы выбрали себе нового главу государства, все вернулось на круги своя.
Королем Польши и Литвы пожелали стать эрцгерцог Эрнест, сын германского императора Максимилиана II, принц Сигизмунд, сын шведского короля Юхана III, герцог Феррары Альфонс, трансильванский воевода Стефан Баторий, приславшие своих представителей для проведения рекламной программы и подкупа местной знати. Турецкий султан Селим тоже был заинтересован в этом деле, он даже пригрозил полякам войной в случае выбора королем кого-либо из Габсбургов, так как усиление Германской империи – основного противника Оттоманской империи – его не устраивало. Угроза эта была не пустым звуком, так как крымские татары и без турецких янычар постоянно разоряли Подолье и Галичину.
Не устраивали султана и московские претенденты на польско-литовский престол, поэтому он предложил польским и литовским магнатам кандидатуру трансильванского воеводы Стефана Батория (1533–1586). Этот 42-летний герцог Трансильвании, или Семиградья, небольшого государства, расположенного вдоль западных предгорий Восточных и Южных Карпат, являвшегося вассалом Оттоманской империи, заслуженно был выбран в правители населением этого княжества – русинами, венграми, валахами. Он происходил из старинного венгерского рода Батория Шомлио и с юношества посвятил себя военной службе. Стефан Баторий служил в армии короля германского императора Фердинанда I, сопровождал его в Италию, где учился в университете Падуи, затем перешел на службу к трансильванскому герцогу Иоанну Сигизмунду Заполию, который воевал за независимость с империей
Царь Иван IV держался как бы в стороне от этой избирательной кампании, считая, что его и без всяких обещаний и взяток должны выбрать в короли. Однако такая пассивная позиция московского двора привела к тому, что более сильные партии в Польше и Литве решили этот вопрос в свою пользу. Причем разделение общества произошло не столько по национальному принципу, сколько по имущественному; так, крупные землевладельцы избрали королем императора Максимилиана II, а менее значимые – воеводу Стефана Батория, правда, с условием жениться на Анне, сестре последнего Ягеллона. Самыми активными сторонниками герцога Стефана Батория были Самуил Зборовский, который, будучи в изгнании, провел длительное время в Трансильвании, и Ян Замойский, женатый на племяннице герцога. Пока император Максимилиан II раздумывал, как наиболее законным способом занять отданный ему престол, трансильванский воевода Стефан Баторий со своим войском сразу вторгся на территорию Польши, въехал в Краков, где и короновался в мае 1576 г., обвенчавшись с королевной Анной.
В 1576 г. избранный король направил в Москву послов для продления перемирия, которое в том году заканчивалось, и обсуждения возможности установления вечного мира. Но в прениях по вопросам титулования стороны настолько разошлись во мнениях, что хорошо хоть о продлении перемирия сумели договориться. Да и некогда было царю Ивану Грозному ссориться со своим соседом, так как для него намного важнее прочно закрепиться в Ливонии. И королю Стефану тоже необходимо было выиграть время, чтобы усмирить бунтующий Данциг (совр. Гданьск).
Чтобы обезопасить свои восточные границы, король Стефан повелел строить новые и укреплять существующие крепости, такие как Лепель, Чашники, Дисну и Вороничи (совр. Воронь). У царя Ивана Грозного тоже были важные заботы: в сентябре 1576 г. крымский хан Девлет-Гирей предпринял очередной набег на московские пределы, но, узнав, что его поход не является для Москвы неожиданным и российские полки встречают его на берегах Оки, он повернул своих татар назад в Крым. Собранные для отпора татарскому набегу полки необходимо было использовать, и в конце того же года царь отправил войска под руководством И. В. Меньшого Шереметева и Ф. И. Мстиславского для осады Ревеля. Армия в 50 тысяч воинов еще раз прошлась по эстонским землям, разоряя крестьянские подворья, насилуя и убивая жителей.
Можно было бы и не упоминать лишний раз эти зверства, присущие всем войнам того времени, но в тот раз они послужили причиной народного восстания в Эстонии против московитов, усилившего эффект неудачной осады Ревеля. А поначалу казалось, что успех обеспечен, Балтийское море так штормило все это время, что ревельцам не было никакой надежды на помощь Швеции; 28 осадных орудий в течение полутора месяцев обстреливали город почти стокилограммовыми каменными ядрами. Российские войска пытались поджечь город калеными ядрами, но защитники Ревеля, основу которых составлял шведский гарнизон во главе с генералом Горном, не только успешно справлялись с разрушениями и пожарами от артиллерийского обстрела, но и сами наносили значительный урон осаждавшим войскам из 140 крепостных орудий.
В числе погибших московитов, трижды штурмовавших эту крепость, был и главный воевода И. В. Шереметев, который, не взяв города, все-таки выполнил обещание, данное царю – не возвращаться в Москву без победы. Остальным же пришлось в середине марта снять осаду и отступить. А народное ополчение эстонцев под руководством Ива Шенкенберга, прозванного Ганнибалом, не только нанесло значительный урон отступающему российскому войску, но и взяло штурмом несколько небольших городков, а также сожгло Пернау (совр. Пярну), занятый российским гарнизоном. По отношению к российским пленным эстонцы поступали с такой же жестокостью, как с ними поступали московиты.