Борьба за огонь (илл. В. Добровольского)
Шрифт:
Поэтому он не мешал своим спутникам и ва добивать раненых карликов. Это отняло немного времени.
Затем ва занялись своими ранеными соплеменниками. В уходе за ранами они проявили искусство и сноровку, не знакомые уламрам. Нао понял, что ва вооружены более совершенным знанием, чем все другие известные ему племена, но что жизнь чуть теплится в их теле. Движения их были медленны и неуверенны; только вдвоем или втроем они могли поднять раненого товарища. Временами на них нападало какое-то странное оцепенение: они подолгу стояли совершенно неподвижно, со взором, устремленным в одну точку, и руками, бессильно повисшими вдоль тела, словно сломанные
Женщины-ва, пожалуй, были несколько более подвижны, ловки и изобретательны, чем мужчины. Пробыв некоторое время среди ва, Нао заметил, что племенем управляет одна из женщин.
Но и у женщин было такое же грустное выражение лица, такие же блуждающие мутные глаза, и волосы на их голове росли такими же редкими пучками.
Глядя на них, сын Леопарда невольно вспоминал о великолепной гриве женщин своего племени, о густых и длинных волосах Гаммлы.
Две женщины-ва подошли к уламрам и осмотрели их раны. Пальцы их нежно касались пораженных тканей, не причиняя боли. Они обтерли кровь ароматическими листьями, прикрыли раны мятой травой и перевязали их лианами.
Это свидетельствовало о том, что союз между уламрами и ва заключен. Нао подумал, что ва несравненно менее жестоки, чем его соплеменники, людоеды и рыжие карлики. И он не ошибся в своем суждении.
Предки ва начали обтесывать камни и обжигать концы своих копий раньше всех других людей. В продолжение тысячелетий многочисленное племя ва безраздельно властвовало над лесами и равнинами. Они были сильнейшими из людей. Их оружие наносило врагам смертельные раны, они умели пользоваться огнем ив столкновении с другими кочевыми племенами неизменно одерживали победы. В те времена ва были выше ростом, обладали несокрушимыми мускулами и не знали усталости. Они объяснялись между собой членораздельными звуками, и язык их был самым совершенным из всех человеческих языков. Племя ва плодилось и размножалось.
Так было много тысячелетий тому назад.
Но потом без всяких внешних причин рост племени прекратился. Ва и не заметили этого, как не замечали своего постепенного, но непрерывного вырождения. Дети ва рождались более слабыми, чем их отцы. Язык их перестал обогащаться новыми словами, а потом они стали забывать многие старые. То же самое произошло и с охотничьими хитростями — они потеряли способность придумывать новые и позабыли старые. Оружие их стало хуже, и они почти разучились пользоваться им. Но самым страшным признаком вырождения было то, что они стали медлительными в движениях и что мысль их стала ленивой и малоподвижной. Ва стали быстро утомляться от всякого напряжения, много спали и мало ели. Случалось, что зимой они погружались в спячку, как медведи.
Из поколения в поколение ослабевала способность ва к размножению. Женщины в муках рожали одного-двух детей, и дети эти были хилыми и слабыми. Многие женщины оставались бесплодными. Однако, по сравнению с мужчинами, женщины еще меньше выродились: они сохраняли большую подвижность, и мускулы их были более крепкими. Мало-помалу стерлась грань между женщинами и мужчинами: они охотились, ловили рыбу, изготовляли орудия и оружие наравне с мужчинами и вместе с мужчинами принимали участие в сражениях.
Постепенно более крепкие, деятельные и жизнеспособные противники оттеснили ва на юго-запад. Множество ва было истреблено рыжими карликами. Кзамы перебили их без счета.
Ва бродили по земле, словно во сне; они сохранили только кое-какие орудия, более сложные, чем те, которыми пользовались их противники, да несколько
Вероятней всего, они не отдавали себе отчета в своем вырождении, но, чувствуя себя вялыми, слабыми, менее подвижными, чем противники, предпочитали избегать борьбы. В искусстве скрываться они достигли высокого совершенства; ни одно животное не умело так хорошо заметать свои следы; подземные жилища ва были до того искуссно замаскированы, что их не могли найти даже собаки и волки, не говоря уже о человеке с его более слабым, чем у животных, обонянием.
Только в одном случае эти пугливые и вялые люди становились отважными и дерзкими: когда нужно было выручать соплеменника, которому грозила опасность. Некогда это чувство товарищества делало племя ва непобедимым; теперь же оно грозило племени полным истреблением.
Именно эти чувства побудили ва броситься на помощь раненому, подобранному Нао. Несмотря на то, что рыжие карлики были их исконными врагами, ва не побоялись выйти из-под прикрытия камышей, чтобы выручить раненого товарища. Если бы не вмешательство Нао, все племя было бы перебито жестокими карликами.
После того, как ва перевязали ему раны, сын Леопарда вернулся на гранитную тропу к оставленным там плетенкам с Огнем. Плетенки были в полной сохранности, и огонек еще теплился в них. При виде этого Нао еще сильней ощутил радость победы. Он не боялся остаться без Огня: не говоря уже о продолжавших еще гореть кострах карликов, он мог бы получить его у ва. Но ему было бы досадно потерять именно этот Огонь, завоеванный ценой таких неимоверных трудов и лишений. Нао с торжеством отнес плетенку к становищу ва.
Ва с любопытством оглядели плетенку, и женщина, управлявшая племенем, покачала головой.
Сын Леопарда попытался жестами объяснить им, что его племя потеряло Огонь и что он сумел вновь добыть его. Но никто не понял его.
Нао решил, что ва принадлежат к тем жалким племенам, которые не знают, что можно греться в ненастные дни, отгонять ночь и жарить пищу. Старый Гоун рассказывал ему про таких несчастных людей.
Исполненный жалости, Нао хотел бы показать ва, как разводят костер, как вдруг заметил, что одна из женщин ударяет камень о камень. При каждом ударе из камней сыпались искры. Со страхом и удивлением Нао увидел, как от этих искр на кончике сухой травинки заплясал маленький огонек. Женщина осторожно и умело раздувала его дыханием, и вскоре яркое и веселое пламя стало пожирать кучку сухих листьев и ветвей.
Сын Леопарда остолбенел.
— Ва прячут Огонь в камнях! — воскликнул он.
Он хотел осмотреть чудесные камни. Женщина недоверчиво отпрянула. Но, вспомнив, что этот человек спас ее племя, она протянула ему камни. Нао жадно разглядывал их и, не найдя даже трещины, еще более удивился. Он пощупал камни — они были холодные.
— Огонь был только что в этих камнях… Почему же он не нагрел их? — недоуменно спросил он.
И он поспешно возвратил женщине камни, полный смутной тревоги и недоверия, которые рождаются в темном сознании при виде непонятных вещей и явлений.