Борьба за огонь (илл. В. Добровольского)
Шрифт:
Перед ними расстилались знакомые места; с раннего детства они знали каждое дерево в этих лесах, каждую травинку в стели, каждый уступ этих холмов; они тысячи раз переплывали и переходили вброд эти реки, обходили болота и ночевали под прикрытием нависших скал. Не больше двух дней пути отделяло их теперь от Большого болота, на берегах которого собиралось после войн и охотничьих походов все племя уламров.
Нам рассмеялся, как ребенок, Гав радостно вытянул вперед руки.
Нао, взволнованный воспоминаниями,
— Мы скоро увидим племя!
Казалось, самый воздух равнины пахнул родным племенем. Весь облик местности здесь был иной, не похожий на земли, оставленные ими позади, на юго-востоке. Пережитые страдания и лишения мгновенно были забыты, и только радость близкого свидания занимала мысли уламров.
Нам и Гав не вспоминали о жестокости старших соплеменников и о тяжелых кулаках Фаума; с гордостью глядели они на маленькие огоньки в плетенках, которые им удалось сохранить, несмотря на тысячи препятствий, страданий и усталость.
Нао жалел, что пожертвовал своей плетенкой; правда, он подарит племени камни, содержащие Огонь, и научит, как пользоваться этими камнями. Но все же он предпочел бы, подобно своим спутникам, сохранить живым частичку того Огня, который он завоевал у кзамов.
Множество трещин и обвалы делали спуск с горы и трудным и опасным. Уламры осторожно подвигались вперед, опираясь на копья и дротики. Наконец, последние препятствия остались позади, и они очутились на равнине. Теперь перед ними лежала гладкая, хорошо знакомая дорога.
Нао хотел до наступления темноты дойти до излучины реки и там остановиться на ночлег.
День медленно угасал за темными облаками, громоздившимися на западе. На равнине появились стаи волков и собак; уламров удивила их многочисленность. Стаи сновали по всей равнине, оглашая воздух тоскливым воем.
Очевидно, переселение больших стад травоядных собрало их на этой обильной добычей равнине. Но теперь добычи стало меньше, и уламры с первого взгляда увидели, что зверей мучит жестокий голод.
Нао предложил своим спутникам прибавить шагу, зная, как опасны эти звери, когда их много. И в самом деле, волки и собаки разделились на две огромные стаи — направо собаки, налево волки — и побежали по следу уламров, огрызаясь и угрожающе рыча друг на друга.
Волки были сильнее и рослей, но собак было значительно больше.
По мере того, как ночь поглощала сумерки, глаза хищников сверкали все ярче: Нао, Нам и Гав видели со всех сторон множество светящихся точек, снующих в воздухе, как светляки.
Вначале звери держались на почтительном расстоянии, но, чем гуще становилась тьма, тем теснее окружали они людей и тем отчетливее слышен был
Обе стаи, ощетинившись, стояли друг против друга, готовые броситься в драку. Но часть собак побежала за уламрами, и остальные последовали их примеру. Снова две цепи зверей бежали по бокам горсточки уламров. Это упорное преследование в конце концов не на шутку встревожило людей.
Несколько собак опередили Гава, шедшего на левом фланге. Одна собака, ростом с доброго волка, остановилась, оскалила клыки и прыгнула на юного уламра. Гав метнул в нее дротик, и собака с протяжным воем упала на землю. Гав поспешил прикончить ее ударом палицы.
На жалобный вой товарки толпой прибежали остальные собаки. Стадное чувство было развито у них больше, чем у волков, и, когда одна из них была в опасности, вся стая иногда осмеливалась нападать даже на крупных хищников.
Нао опасался, что стая сейчас набросится на них. Он приказал Наму и Гаву подойти поближе, и втроем они остановились против возбужденной, рычащей своры собак, озадаченной и немного испуганной их поведением. Стоило одной из них осмелиться напасть, и тотчас же вся стая последовала бы за ней; тогда кости уламров забелели бы на равнине…
Вдруг Нао метнул дротик; одна собака свалилась на землю с пробитой грудью. Схватив ее за задние лапы, уламр швырнул в стаю волков еще живое животное; запах крови ударил в нос изголодавшимся волкам, и они мгновенно растерзали на части так легко доставшуюся добычу. В ту же секунду собаки, забыв про людей, ринулись на волков…
Не дожидаясь исхода свалки, уламры убежали. Полоса тумана говорила о близости реки, и действительно, вскоре они увидели воду.
Нао несколько раз останавливался, затрудняясь выбором направления, но в конце концов, указав пальцем на какую-то сероватую массу, видневшуюся во тьме, сказал:
— Теперь волки нам не страшны!
Темная масса оказалась высоким утесом. Подъем на него был возможен только с одной стороны. Нао с давних пор знал этот утес, и вскоре все трое взобрались на вершину; они очутились на широкой площадке, где свободно могли поместиться тридцать человек.
На равнине во мраке ночи волки продолжали сражаться с собаками. Злобный вой, рычание и жалобный визг наполняли сырой воздух.