Бородинское поле
Шрифт:
нравилась здешняя природа. Для нее здесь не было запретов
и ограничений.
Теперь в доме стояла тишина, густая, плотная. Нина
Сергеевна отложила газету и, предаваясь необъяснимому
настроению, связанному с воспоминаниями о тех днях, когда в
доме было шумно и весело, пошла по комнатам. Вот
квадратная комнатка Флоры. На столике возле кровати
иллюстрированные журналы, увеличивающее зеркальце,
фарфоровый пингвиненок. В углу на
сделанный пудель и рядом с ним кукла. На прибранной
постельке журнал "Огонек". Приятная улыбка осветила строгое
лицо Нины Сергеевны.
Комната Виктора - в два окна вытянутый прямоугольник.
Письменный стол, сплошь загруженный магнитофоном,
транзистором, пленкой звукозаписи. На стене над широкой
тахтой кнопками приколоты вырезанные из журналов
фотографии кинозвезд и просто натурщиц в пикантных позах.
На журнальном столике - пачка сигарет, зажигалка,
пепельница. Нина Сергеевна недружелюбно взглянула на
галерею девиц, подумала с сожалением: "Мальчику двадцать
четыре, пора бы обзавестись семьей". И вышла, осторожно
прикрыв дверь.
В комнате Бенджамина был постоянный, однажды
заведенный беспорядок, нарушать который младший Раймон
никому не позволял. Набор всевозможных ножей, гильзы,
патроны, миниатюрные магнитофоны, какие-то инструменты,
ключи, предметы, назначения которых Нина Сергеевна просто
не знала. На стене карты США, Вьетнама и Ближнего Востока;
портреты военного министра Израиля Моше Даяна, вожака
сионистских террористов раввина Меира Кохане, главаря
американской мафии Меира Лански и еврейского философа-
мракобеса XII века раввина Иегуды Галеви.
Нина Сергеевна мысленно сравнивала сыновей: какие
они разные. Во всем. Разные с детства, с рождения. Почему
так? У одних родителей - и такие разные дети. Ученые
объясняют какими-то генами. У Нины Сергеевны на этот счет
свои убеждения: судьба. Она верит в судьбу. Оскар
добродушно иронизирует над ее фатализмом, но вполне
доброжелательно относится к увлечению жены йогами и
индийской философией. Достает ей книги: пусть читает, это
лучше, чем скучать от безделья.
Обойдя комнаты, Нина Сергеевна снова пошла в свой
будуар - небольшую комнату, смежную с просторной спальней,
– села в кресло и начала читать книгу Дж. Кришнамурты "У ног
учителя". Собственно, она читала эту книгу раньше, отмечала
места, которые ей казались наиболее мудрыми в этой умной,
как она считала, книге индийского автора. С этой книгой ее
познакомил
– отец ее зятя Дэниеля. Он и приобщил ее к индийской
философии. Для Нины Сергеевны эта книга была
откровением, в ней она находила созвучие своим мыслям и
взглядам на жизнь. И теперь неторопливо пробегала глазами
по знакомым страницам.
Да, все это было близко ей и понятно. Оскар находил
философию Кришнамурты наивной. Нина Сергеевна пыталась
познакомить с этой книгой сыновей. Виктор, прочитав
несколько страниц, сказал: "Неинтересно, скучно" - и вернул
книгу. Бенджамин бегло полистал страницы, небрежно бросил
вместе с книгой только одно слово: "Примитив".
Возле кресла Нины Сергеевны на журнальном столике
вместе с газетами и журналами лежали библия и "Открытие
Индии" Джавахарлала Неру. Нина Сергеевна захлопнула книгу
"У ног учителя". Мысли плыли медленно, спокойно. К
спокойствию и уравновешенности она приучила себя силой
воли и настойчивой тренировкой, воспитанием характера.
К полудню дождь перестал. Над озером плыли низкие,
тяжелые и уже не сплошные тучи; в их разрывах на какие-то
минуты выглядывало солнце, бросая на озеро золотистые
пятна. Вот так же, как этот дождь, прошла ностальгия Нины
Сергеевны. Лишь изредка, и всегда неожиданно, навещают ее
думы о прошлом. Иногда они приятны, но чаще приносят
нестерпимую боль, рисуют картины какой-то дорогой,
несбыточной мечты, чего-то небывалого и до слез желанного.
Ей кажется, что не было никогда на свете ни Глеба, ни
Святослава, ни жизни в России, это просто грезы, и за то, чтоб
они стали реальностью, она готова заплатить всем, что имеет,
– благополучием, богатством, - только бы однажды пересечь
океан. Оскар говорил ей: "Поезжай туристом в Россию, одна
или вдвоем". Она отвечала решительно: "Нет". Да и к кому она
поедет? Кого найдет? Где-то в Москве родные Глеба, их дом у
стадиона "Динамо", на Верхней Масловке. Там ее свекор
Трофим Иванович и свекровь Вера Ильинична. Боже, сколько
лет прошло - их, наверно, уже нет в живых. Были еще Варя,
Игорь. Живы ли? И если живы - что она им скажет? У нее
семья, новая семья. Так распорядилась судьба. Здесь, в
Америке, она пустила корни, здесь ее дети, внучка, будут
внуки.Но почему задерживается Оскар? И не звонит. Говорила
ему: отложи поездку до лучшей погоды или поезжай на