Бородинское поле
Шрифт:
материалы инициалами "К.К.". Нина Сергеевна была знакома
с этим бойким журналистом, обладавшим к тому же обширной
эрудицией
и
незаурядными
администраторскими
способностями. Собственно, это он организовал Раймону и
газету и книжное издательство так, что хозяин за недолгий срок
сумел нажить на этом деле солидный капитал, не только
финансовый,
постоянного, твердого читателя как среди финансовых
воротил, так и в мире среднего бизнеса, а также пользовалась
успехом в кругах интеллигенции.
Заметка К. Колинза называлась "Торговец грудными
младенцами оправдан". В ней рассказывалось о том, как в
США предприимчивые дельцы занимаются спекуляцией
младенцами: покупают их у бедных одиноких матерей и
перепродают затем бездетным состоятельным супругам. Один
из нью-йорских юристов, некто Стенли Мичелмен, на каждом
ребенке зарабатывает 6200 долларов. Работа его состоит в
законном оформлении усыновления. Но многие торговцы
грудными младенцами, действуют нелегально. В заметке
рассказывалось об одном из таких - Уолтере Лебовиче. Он был
привлечен к суду по обвинению в продаже грудного младенца
за 7 тысяч долларов. Но... бизнес есть бизнес, и суд оправдал
Лебовича. Выходя из зала суда, ликующий Лебович
восторженно воскликнул: "Нет закона, который мог бы нас
остановить! Мы можем делать все, что захотим!" Затем этот
же Лебович явился к Киту Колинзу, как издателю, и предложил
ему свою книгу под названием "Продавец грудных младенцев",
которую он собирается издать.
Наглость Лебовича привела Колинза в крайнее
негодование, и под впечатлением встречи с ним он написал
гневный памфлет, в котором с присущим его перу сарказмом
обвинял и американское общество, и государственные
институты. Процитировав восклицание Лебовича: "Мы можем
делать все, что захотим!" - Кит Колинз с грустью
констатировал: "И делают. Такова сущность нашей свободы,
нашей демократии, нашего образа жизни, при котором под
сенью закона происходит постыдная, мерзкая купля-продажа
людей".
"Молодец, Кит, умница", - мысленно похвалила Нина
Сергеевна журналиста.
Потом она внимательно просмотрела все страницы
газеты, ища материалы из Вьетнама. Все, что касалось войны
во Вьетнаме, будь то в печати или в телевизионных
репортажах, Нина Сергеевна воспринимала как свое, кровное,
касающееся ее. Ведь там, в этой далекой и многострадальной
стране, был ее сын. Но в последнее время газеты мало
очень скупо публиковали материалы из Вьетнама. И вдруг
взгляд ее поймал это слово, напечатанное не в заголовке, а в
тексте, мелким шрифтом. Это была беседа корреспондента с
бывшим конгрессменом Ч. Уэлтнером, который обвинял
командующего американскими вооруженными силами в
Южном Вьетнаме генерала К. Абрамса в том, что он
сознательно
позволил
пытать
южновьетнамцев,
подозреваемых в симпатиях к партизанам. Уэлтнер сообщал
корреспонденту, что при пытках жителей деревни Тьяньлыу,
недалеко от Сайгона, присутствовал в качестве "зрителя" сам
генерал Абрамс со свитой старших офицеров.
Нина Сергеевна отложила в сторону газету и, прикрыв
глаза, представила себе жуткую картину массовых истязаний
людей только за то, что они сочувствуют патриотам своей
родины. Вот он сидит, генерал-палач, и наслаждается
страшным зрелищем: его жертвы - женщины и старики -
корчатся от изощренных пыток цивилизованных инквизиторов
второй половины ХХ века, а он упивается их муками, ему
приятен их раздирающий душу нечеловеческий крик. И тогда в
ее памяти живо воскресли кошмарные видения почти
тридцатилетней давности: гитлеровские концлагеря, пытки и
жестокое убийство ни в чем не повинных людей. Как они
похожи - нацистские палачи и пентагоновский генерал Абрамс,
олицетворяющий Америку с ее гипертрофированной амбицией
светоча свободы и демократии. Какой страшный,
омерзительный символ избрала ты, Америка в лице генерала
Абрамса и ему подобных кровожадных сотоварищей-палачей!
Боже, какой цинизм, бесстыдство! Понимает ли это Оскар,
который сам прошел по кругам нацистского ада? Или уже
позабыл? Или свое дерьмо не воняет? Ведь он любит с
гордостью повторять: "Моя Америка, наша Америка!"
Зазвонил телефон: в доме был свой коммутатор. "Это
Оскар", - решила Нина Сергеевна, беря трубку. Звонил
младший сын, Бенджамин, звонил из университета Йошива,
где он учился, - спрашивал отца.
– Что-нибудь случилось, мой мальчик?
– спросила Нина
Сергеевна, почуяв в голосе сына нотки тревоги.
– Нет, мама, просто он мне нужен.
– Ты не можешь сказать - зачем?
– Дело в том, мама, что нашей газете пора дать новое
название - "Красная газета". Тогда все станет на свое место.
– Бен, ты думаешь, что говоришь?