Босфор и Дарданеллы. Тайные провокации накануне Первой мировой войны (1908-1914)

Лунева Юлия Викторовна

1) укомплектовать десантный отряд; чтобы первый эшелон десантных войск (13-я и 15-я дивизии и 4-я стрелковая бригада), намеченные для Константинопольской экспедиции, были доведены до 84-х рядового состава рот;

2) привести в готовность артиллерийские части Одесского округа и ввести усиленную запряжку в мирное время, предусмотренную для пограничных округов;

3) подготовить транспортные средства для перевозки войск. Совместными усилиями министерств: финансов, торговли и промышленности, морского принять самые срочные действительные меры к усилению наших транспортных средств в Черном море, и, в частности, чтобы правительством России заключены были с субсидируемыми пароходными обществами соглашения об увеличении их флотов и притом судами, в отношении оборудования удовлетворяющими специальным условиям перевозки войск;

4) изыскать способ сокращения сроков доставки первого эшелона десанта до 4–5 дней. Морскому ведомству было поручено в ближайшем будущем изыскать способ сократить срок, потребный для перевозки к Проливам первого эшелона десантной армии в размере одного корпуса до 4–5 дней со дня отдачи о том приказа;

5) возможно скорее усилить Черноморский флот второй бригадой наиболее современных и мощных дредноутов;

6) возможно скорее подготовить железные дороги для доставки войск, чтобы в скором времени был закончен сплошной двухколейный путь от Тифлиса через Карс, Сарыкамыш к Караугану и была сооружена перевальная дорога; кроме того, необходимо проведение линии от станции Михайлово через Боржом до Карса (с веткой на Ольты) и желательно

сооружение частными предпринимателями линии от Батуми до Карса [763] . Особое совещание пришло к выводу, что посылка экспедиционного корпуса к Проливам могла бы иметь место только во время кризиса, который привел бы к всеобщей европейской войне, а в этом случае необходимо было бы развернуть все войска на Западном фронте против Германии и Австрии. Поэтому не следует предпринимать никакой сепаратной десантной экспедиции, но для нее должны быть сделаны заранее все приготовления [764] .

763

Вестник НКИД. 1919. № 1. Журнал Особого совещания. С. 42.

764

В зарубежной историографии «Особое совещание 1914 г.» рассматривается в работах: Mowat R. W. The concert of Europe. L., 1930. P. 330–331; Gooch G. P. Before the War. Studies in Diplomacy. Vol. 2. L., 1938; Kent M. The Great Powers and the End of the Ottoman Empire. L., 1984. P. 95.

«Я помню, — писал в своих мемуарах Сазонов, — под каким безотрадным впечатлением нашей полной военной неподготовленности я вышел из этого совещания. Я вынес из него убеждение, что если мы и были способны предвидеть события, то предотвратить их не были в состоянии. Между определением цели и ее достижением у нас лежала целая бездна. Это было величайшим несчастьем России» [765] .

«Практические результаты совещания непосредственно для подготовки Босфорской экспедиции были весьма невелики. Участники его ограничились лишь непосредственными пожеланиями» — такой вывод сделал отечественный исследователь К. Ф. Шацилло. «Много ли значило, — рассуждает исследователь, — например, адресованное в Министерство торговли и промышленности указание о необходимости срочно развить транспортные средства на Черном море, если оно не подкреплялось соответствующими денежными ассигнованиями? Нельзя было без специальных ассигнований усилить подготовку выделенных для десанта войск Одесского округа. Между тем в этом округе в „неприкосновенных“ запасах военного времени недоставало 51 % легких орудий, 100 % пулеметов мортирных, 82 % зарядных ящиков, 100 % пулеметов, 42 % трехлинейных винтовок, 100 % карабинов. Плохо было и с боезапасом, недостача которого до нормы колебалась от 8 % (3-дюймовые шрапнели) до 62 % (ружейные патроны)» [766] .

765

Сазонов С. Д. Указ. соч. С. 151.

766

Шацилло К. Ф. Русский империализм и развитие флота накануне Первой мировой войны (1906–1914). М., 1978. С. 108.

Из протоколов Особого совещания американский исследователь С. Фей сделал вывод, что «Сазонов имел в виду насильственный захват Проливов, но военные специалисты считали этот план нецелесообразным; они хотели сохранить войска неприкосновенными для применения их на главном театре военных действий против Германии и Австрии. Но все единодушно согласились на том положении, что Россия не может отдать Проливов в руки какой-нибудь другой державы. Поэтому должны быть предприняты полностью подготовительные меры для десантной экспедиции к Проливам в случае, если европейские осложнения подадут к этому повод. Возможность таких осложнений допускалась в будущем, но не ожидалась в данный момент» [767] .

767

Фей С. Происхождение мировой войны. Т. 1. М., 1934. С. 371.

М. Н. Покровский в своей статье «Три совещания» комментировал и совещание 8 февраля 1914 г. «Для начала единоборства за Константинополь… нужна была отсрочка, может быть, года на три», — писал он [768] . Протоколы Особого совещания были представлены царю 5 апреля и получили его полное одобрение.

Государственная дума вотировала 112 млн руб. на выполнение программы по усилению Черноморского флота на период 1914–1917 гг. Из них на 1914 г. было ассигновано только 25 млн руб. [769] , из чего можно сделать вывод, что не предполагалось проводить никакой немедленной экспедиции против Константинополя, если, конечно, ничто не нарушит статус-кво и не вызовет европейской войны. В Петербурге пришли к выводу, что действия России в Проливах будут происходить в обстановке общеевропейской войны одновременно с операциями на Западном фронте против Австрии и Германии.

768

Покровский М. Н. Три совещания // Он же. Империалистская война: Сб. статей. М., 1934. С. 122–123.

769

Красный архив. М., 1930. Т. 51. Думский протокол. От 17 (30) марта 1914 г. С. 15.

Весной 1914 г. газетная война между Россией и Германией разгорелась с новой силой. Анонимный автор в «Berliner Tageblaat» (Берлинер Тагеблат) в своей статье «Русский сосед» предлагал объявить войну России, пока она не закончила реорганизацию своих военных и морских сил. Взрывом ответной бомбы явилось выступление 27 февраля (12 марта) «Биржевых ведомостей» с анонимной статьей «Россия хочет мира, но готова к войне». Авторство этой статьи — пустой, хвастливой, но задорной — приписывалось царскому военному министру Сухомлинову. «Несомненно, что в Петербурге все чаще считалось признаком хорошего тона проявлять ненависть к немцам, а в Берлине — к русским» [770] , — писал Г. Хальгартен.

770

Хальгартен Г. Империализм до 1914 г. М., 1961. С. 655.

Однако британский посол в Петербурге Дж. Бьюкенен придавал большое значение сообщениям в прессе. Он подробно пересказал содержание этой эпатажной статьи своему руководству [771] . В марте 1914 г. «Новое время» опубликовало ряд «салонных» бесед с русским государственным деятелем, в котором легко было узнать графа Витте. Суть их сводилась к тому, что необходимым условием постоянного мира является перегруппировка держав. Витте считал, что главным рычагом русской иностранной политики является возможно более тесное соединение с Германией, и поэтому назвал англо-русское согласие ошибкой,

связавшей России руки. Подобных же взглядов придерживалась и прогерманская партия при императорском дворе, противопоставляя материальную выгоду союза с Германией проблематичной пользе соглашения с Англией [772] . «Даже очень расположенные к нам лица, — писал в своих мемуарах Бьюкенен, — задавали себе вопрос о практическом смысле соглашения с государством, на активную поддержку которого нельзя рассчитывать в случае войны» [773] . 5 марта в палате общин Грей произнес большую речь по вопросам внешней политики. В речи он выдвинул на первый план утверждение, что наличность Тройственного согласия во многом способствовала сохранению европейского мира в течение двух последних тревожных лет. Далее министр указал, что в будущем Англия намерена всячески поддерживать и охранять основы Тройственного согласия, как наилучшего мирного фактора в современной международной политике [774] . Россия, однако, предвидела в ближайшем будущем неизбежное столкновение с Центральными державами и поэтому предпринимала меры по установлению более определенного соглашения с Англией. 18 (31) марта 1914 г. российский посол в Париже А. П. Извольский говорил Сазонову, что англо-французские отношения определились к марту 1914 г. двумя актами — военно-морским и политическим соглашениями [775] . «Первое из этих соглашений, военно-морское, по словам, сказанным мне бывшим министром иностранных дел Франции г-ном Жоннаром, в техническом отношении еще более разработано, нежели такое же соглашение между Францией и Россией, но с другой стороны, в отличие от русско-французской военной конвенции и дополняющей ее морской конвенции оно носит лишь факультативный характер» [776] . «Политическое соглашение, хотя и изложено на письме, — рассуждал Извольский, — также не имеет связующего значения; вопрос в том, примет ли Англия или нет участие в войне, будет решен великобританским правительством сообразно с обстоятельствами; но если по ходу событий Англия решится на совместные с Францией активные действия, военно-морское соглашение вступит автоматически в силу» [777] .

771

B. D. Vol. X. P. 2. L. 1931. № 527. SirG. Buchanan to Sir E. Grey. March 15. 1914. P. 768; Hale O. J. Publicity and Diplomacy with special reference to England and Germany 1890–1914. L., 1940.

772

Ibid. P. 777. № 536. Sir G. Buchanan to Sir E. Grey. March 31. 1914.

773

Бьюкенен Дж. Воспоминания. М., 1991. С. 120.

774

Известия Министерства иностранных дел. Кн. III. Пг. 1914. С. 177.

775

АВПРИ. Ф. Секретный архив. Оп. 467. Д. 711/770. Извольский — Сазонову. 18 (31) марта 1914 г. Л. 120; Dickinson G. L. The International Anarchy 1904–1914. L., 1937. P. 399–400.

776

Там же.

777

АВПРИ. Ф. Секретный архив. Оп. 467. Д. 711/770. Извольский-Сазонову. 18 (31) марта 1914 г. Л. 120; Dickinson G. L. The International Anarchy 1904–1914. L., 1937. P. 399–400.

Далее Извольский сообщал, что в апреле в Париж приедут король Георг и сэр Э. Грей, который будет сопровождать монарха. Посол надеялся, что ему представится случай поднять этот вопрос перед британским министром [778] . Извольский возлагал надежды на французских коллег. Французский министр иностранных дел Г. Думерг и президент Р. Пуанкаре могли бы в этом отношении оказать полезное влияние на лондонский кабинет. «Лично мне кажется, — писал Извольский, — что предстоящие беседы между руководителями французской и английской внешней политики могли бы подать весьма удобный случай для выяснения того, до какой степени лондонский кабинет был бы склонен вступить на путь более тесного соглашения с Россией. Вопрос о форме и содержании подобного соглашения должен обсуждаться непосредственно между нами и англичанами» [779] .

778

МОЭИ. Сер. 3. Т. 1. Посол в Париже министру иностранных дел. 18 марта 1914 г. С. 18–20.

779

Там же.

Сазонов, со своей стороны, вел активные переговоры с британским послом в Петербурге и не скрывал желания превратить Тройственное согласие в союз [780] .

В письме, которое Сазонов написал Извольскому 20 марта (2 апреля) 1914 г. относительно выраженного им предположения о возможности начала обмена мыслями о морском соглашении между Россией и Англией во время приезда английской королевской четы с сэром Э. Греем в Париж, российский министр выражал мысль о желательности более тесной связи между державами Тройственного согласия: «По этому поводу считаю долгом сказать Вам, что дальнейшее укрепление и развитие так называемого Тройственного Согласия и, по возможности, превращение его в новый Тройственный Союз представляется мне насущной задачей. Вполне обеспечивая международное положение России, Франции и Англии, такой союз, в виду отсутствия у названных Держав завоевательных замыслов, не угрожал бы никому, а являлся бы лучшим залогом сохранения мира в Европе» [781] .

780

B. D. Vol. X. P. 2. № 534. Sir G. Buchanan to Sir A. Nicolson. March 5. 1914. P. 775; Steiner Z. The foreign office and the foreign policy. Cambridge, 1969. P. 153.

781

АВПРИ. Ф. Секретный архив. Оп. 467. Д. 323/327. Сазонов — Извольскому. 2 апреля 1914 г. Л. 15.

Российская дипломатия отнюдь не собиралась отказываться от идеи союза с Британией. 15 (28) апреля 1914 г. Сазонов продолжал объяснять Бенкендорфу все преимущества соглашения: «Не лучше ли со всех точек зрения предохранить себя раз и навсегда против бесконечного числа опасностей, связанных с подобной взаимностью, актом политической предусмотрительности, который пресечет в корне растущее честолюбие Германии». Сазонов считал, что «если соглашение между Россией и Англией будет открытым, то Германия не посмеет нарушить равновесие в Европе» [782] . Сазонов предписал Бенкендорфу ставить этот вопрос «возможно чаще» [783] .

782

МОЭИ. Сер. 3. Т. 1. Министр иностранных дел — послу в Лондоне Бенкендорфу. 15 (28) апреля 1914 г. С. 26.

783

Там же.