Босфор и Дарданеллы. Тайные провокации накануне Первой мировой войны (1908-1914)
Шрифт:
Далее была пущена в ход «тяжелая артиллерия» — царь лично вступил в переговоры. 21 марта (3 апреля) Николай II пригласил на частную аудиенцию английского посла Дж. Бьюкенена. Царь целиком посвятил беседу замыслу союза. «Мы говорили, — писал Дж. Бьюкенен, — о взглядах, выраженных графом Витте в нововременских статьях, и его величество высмеял мысль о перегруппировке держав» [784] .
Император сетовал, что, несмотря на все старания, которые Россия приложила к сохранению хороших отношений с Германией, союз с ней был невозможен «еще и потому, что Германия старалась занять такое положение в Константинополе, которое позволило бы ей запереть Россию в Черном море» [785] . Царь сказал Бьюкенену: «Я бы очень хотел видеть тесную связь между Англией и Россией вроде союза чисто оборонительного характера». Бьюкенен заметил, что в настоящее время это неосуществимо.
784
Бьюкенен Дж.
785
Там же; Kazemazadeh F. Russia and Britain in Persia 1864–1914. L., 1968. P. 676–677.
Тогда царь предложил заключить какой-либо договор вроде того, который существует между Англией и Францией, и добавил, что можно было бы с успехом организовать сотрудничество британского и русского флота. Он настойчиво развивал аргументы в пользу этой идеи как с точки зрения сохранения мира, так и эффективности Тройственного согласия. Бьюкенен не скрыл, что союз вряд ли приемлем для его правительства, чем Николай был очень разочарован. Если сент-джеймсский кабинет отклоняет политику, которую он, император, так твердо предлагает, заявил он, то само существование Тройственного согласия вызывает сомнение [786] .
786
B. D. Vol. X. P. 2. № 537. Sir G. Buchanan to Sir E. Grey. April 3. 1914. P. 780.
В конце опубликованного в «Британских документах» письма Бьюкенена Грей сделал очень важный комментарий: если Франция согласится, мы можем позволить русским знать, что происходило между нашими военными и морскими властями, но нам было бы лучше как можно дольше откладывать обсуждение этого вопроса [787] .
Через несколько дней, 7 (20) апреля 1914 г., Бенкендорф убеждал Сазонова, что Англия пойдет на союз, за что выступают Никольсон и Керзон, но ждут перемены в общественном мнении страны. Бенкендорф писал, что на визит короля не стоит слишком рассчитывать. «Я могу только сказать, что если Англия не играет сейчас в мире той роли, которая, несмотря на все, ей принадлежит и которая к ней несомненно вернется, то скоро она это обнаружит» [788] .
787
B. D. Vol. X. P. 2. № 537. Sir G. Buchanan to Sir E. Grey. April 3. 1914. P. 783.
788
МОЭИ. Сер. 3. Т. 1. Посол в Лондоне — министру иностранных дел. 9 (22) апреля 1914 г. С. 24.
9 (22) апреля 1914 г. Извольский в разговоре с французским министром иностранных дел затронул вопрос о более тесном соглашении между Россией и Англией. Г. Думерг самым положительным образом подтвердил послу свое намерение при предстоящем свидании с сэром Э. Греем высказаться в пользу подобного соглашения. Думерг считал, что «будет весьма легко найти в пользу этой мысли убедительные аргументы, ибо вполне очевидно, что, раз Франция имеет отдельные военно-морские соглашения с Россией и Англией, система эта должна быть координирована и дополнена заключением соответствующего соглашения между Россией и Англией» [789] .
789
Там же. Посол в Париже — министру иностранных дел. 9 (22) апреля 1914 г. С. 24.
Министр полагал, что русско-английское соглашение должно принять форму морской конвенции и что при этом могут потребоваться технические совещания между всеми тремя Морскими генеральными штабами. Думерг сказал Извольскому, что Франция и Англия не связаны никакими политическими обязательствами, но что если по ходу событий обе державы будут приведены к совместным активным действиям, они будут руководствоваться выработанными Генеральными штабами техническими соглашениями [790] .
790
Там же.
Заинтересованность России в соглашении с Англией нашла отражение в публикации петербургской газеты «Вечернее время» от 9 апреля. В статье «О превращении Тройственного согласия в Тройственный союз» говорилось о призыве петербургского правительства к Лондону о создании открытого военно-политического союза. Новость не прошла незамеченной в Европе. Извольский сообщал из Парижа, что во Франции решили, что Россия «разрабатывает план более тесного соглашения и даже союза между Россией и Англией. Посол считал, что обсуждение этого вопроса накануне приезда туда короля Георга и Грея очень нежелательно» [791] . Со своей стороны, Извольский обещал принять меры к тому, чтобы такие крупные газеты, как «Temps» (Темпе)
791
АВПРИ. Ф. Секретный архив. Оп. 467. Д. 323/327. Секретная телеграмма посла в Париже. 29 марта (12 апреля) 1914 г. Л. 26.
792
Там же. Л. 28.
Российская дипломатия вынуждена была на следующий день опровергнуть себя. 10 (23) апреля в наделавшем шума «Вечернем времени» появилось официальное сообщение: «В действительности, — говорилось в нем, — русское правительство, постоянно относясь самым сочувственным образом к дальнейшему укреплению уз, связывающих Россию, Францию и Англию, и видя в более тесном сближении названных государств верный залог мира в Европе, вместе с тем не подымало вопроса о превращении „согласия“ в „союз“» [793] . Таким образом, для английского правительства и не было повода отнестись, как сказано в статье «Вечернего времени», крайне холодно к предложению русского Министерства иностранных дел, так как такого предложения и не было вовсе. Русская дипломатия пошла на попятную, опасаясь негативной реакции Лондона.
793
Вечернее время. 1914. 28 марта (11 апреля).
Известный историк Покровский обнаружил в архивах царского правительства секретное письмо от 11 (24) апреля 1914 г. французского посла в Петербурге Палеолога Думергу в Париж. Посол сообщал министру, «что весь последний разговор императора с его министром иностранных дел перед отъездом в Крым был посвящен целиком вопросу англо-русского союза [сбоку вопросительный знак простым карандашом]». Обсуждая более или менее близкую угрозу столкновения между Россией и Германией, его величество предусматривал также возможность возобновления враждебных действий между Грецией и Турцией. В этом случае оттоманское правительство закроет Проливы. Россия не могла бы отнестись равнодушно к этой мере, столь вредной для ее торговли и для ее престижа. «Чтобы вновь открыть проливы, — сказал его величество — я прибегну к силе».
Но не встанет ли тогда Германия на сторону Турции? Вот в этом возможном вмешательстве Германии император Николай и «видел главную опасность новых осложнений, грозящих Востоку. Чтобы помешать Турции получить помощь Германии и в особенности чтобы обеспечить себе (в подлиннике — пробел), он надеется на быстрое заключение соглашения с Англией» [794] .
Палеолог сообщал Думергу, что «император Николай заявил мне, что он был бы очень благодарен г. президенту, если тот в разговоре с королем Георгом приведет доводы, требующие, согласно его мнению, сближения англо-русских отношений», и добавил, что Сазонов был бы рад всякому сообщению по поводу разговоров французов с сэром Эдуардом Греем [795] . В конце апреля Грей сопровождал Георга V в Париж. Французские дипломаты не могли упустить случая помочь России, тем более что Сазонов согласился на такое посредничество. В Париже Пуанкаре и Думерг стали убеждать приехавшего вместе с монархом Грея установить более близкие отношения с Россией.
794
Покровский М. Н. К вопросу о виновниках войны // Он же. Империалистская война. С. 110.
795
Там же.
Грей согласился обсудить с Россией вопрос о заключении секретной военно-морской конвенции. Сазонов выразил пожелание дополнить морскую конвенцию условным политическим соглашением по образцу писем, которыми обменялись Грей и Камбон [796] . С. Д. Сазонов писал позднее в воспоминаниях: «Особых надежд на визит не возлагали. Это было не более чем прощупывание почвы, и в случае благоприятного ответа со стороны Грея переговоры должны быть перенесены в Лондон и вестись графом Бенкендорфом с великобританским правительством» [797] .
796
МОЭИ. Сер. 3. Т. 1.
797
Сазонов С. Д. Указ. соч. С. 155.