Босфор и Дарданеллы. Тайные провокации накануне Первой мировой войны (1908-1914)
Шрифт:
Господство в Средиземном море австро-итальянских военно-морских сил существенно затрагивало интересы России, а возможные наступательные операции австрийского флота в Черном море стали бы для России весьма опасными. «Поэтому, — говорилось в протоколе, — с нашей точки зрения представляется весьма важным установление прочного перевеса сил Тройственного согласия над австро-итальянским флотом в Средиземном море» [834] .
Россия хотела получить от Британии больше, чем та готова была ей дать. В предстоящем соглашении российские дипломаты стремились при содействии Лондона получить в свое распоряжение морскую базу в Средиземном море, которая располагалась бы вблизи Проливов. «Было бы желательно также получить согласие Англии на то, чтобы наши суда могли пользоваться в качестве базы английскими портами в восточной части Средиземного моря, подобно тому как Франция, в силу морской конвенции, предоставила нам право базироваться на ее порты в западной части этого моря» [835] . Учитывая коварство британской стороны, Волков не должен был выдавать замыслов России. «Если бы в связи с положением в Средиземном море зашла речь о проливах, — говорилось в документе, — то надлежало бы, не касаясь политического вопроса о Босфоре и Дарданеллах, предусмотреть лишь временные военные меры в проливах, как одну из возможных стратегических операций наших в случае войны» [836] .
834
Там
835
Там же.
836
Там же.
Однако намерения Лондона по вышеизложенному пункту соглашения, как всегда, оставались недостаточно ясными даже для Бенкендорфа, что он констатировал в своем письме от 20 мая (2 июня) 1914 г., что прямолинейность русского морского штаба могла испугать Грея. Бенкендорф также предупредил Волкова, что о десанте в Померании и о посылке с этой целью в Балтийское море английских транспортов еще до начала военных действий следует говорить с большой осторожностью и лишь тогда, когда по всем остальным вопросам будет достигнуто полное согласие, «чтобы не повредить прочему» [837] .
837
АВПРИ. Ф. Секретный архив. Оп. 467. Д. 324/328. Журнал совещания у начальника Морского генерального штаба. 13 (26) мая 1914 г. Л. 20.
Помощник Грея А. Никольсон скептически относился к предстоявшим русско-английским морским переговорам. Конечно, Россия была бы рада усилить свой флот на Балтике английским отрядом, считал он. Но Англия не может послать корабли в Балтийское море: во-первых, ей нельзя ослаблять свои силы на Северном море, а во-вторых, такая операция была бы слишком рискованной [838] . Грей был вполне солидарен со своим помощником. «Если бы имели место военно-морские переговоры с Россией, — писал он послу в Париже 1 мая 1914 г., — они свелись бы, насколько я себе представляю, просто к сообщению России, что наши военно-морские силы будут использованы вне Балтики и что Россия может использовать свои военно-морские силы, как найдет лучшим, внутри Балтики» [839] .
838
B. D. Vol. X. P. 2. № 540. A. Nicolson to G. Buchanan. Apr. 29. 1914. P. 786.
839
Ibid. №. 541. Sir E. Grey to Sir F. Bertie. May 1. 1914. P. 788.
Британские дипломаты очень осторожно и без особого интереса отнеслись к переговорам. Они также не считали, что тесно связаны военно-морским соглашением с Францией, и тем более не хотели иметь серьезных обязательств перед Россией. Своими действиями они скорее ублаготворяли французов, чем вступали с русскими в серьезные отношения. Как позднее писал Грей в своих воспоминаниях, «переговоры нужны были для того, чтобы привести Россию в хорошее расположение духа и не оскорбить ее отказом» [840] . Между тем российские военные агенты в Турции доносили, что в Стамбуле хлопочут о доставлении дредноута «Султан Осман» в Турцию под английским флагом [841] . По этому поводу Сазонов писал Бенкендорфу, что «такая услуга со стороны Англии будет услугой политического характера… и выходящей за пределы принятых на себя английскими фирмами полномочий» [842] . Министр просил посла объяснить Грею, что «Англии следовало бы предоставить туркам осуществить доставку названного судна на свой риск и страх, без всякого вмешательства в это дело» [843] . Россия и Британия еще не успели ни о чем договориться, а до Германии уже дошли слухи о секретных переговорах относительно русско-английской военно-морской конвенции. В «Berliner Tageblaat» (Берлинер Тагеблат)появилась статья редактора этой газеты Теодора Вольфа, в которой сообщалось, что во время пребывания английской королевской четы в Париже между русским и великобританским правительствами состоялись переговоры о совместных действиях военных флотов России и Англии [844] . Русский посол в Париже А. П. Извольский, по словам корреспондента берлинской газеты, уже давно работает над постепенным превращением Тройственного согласия в союз, и соглашение относительно совместных в случае войны действий русского и английского флотов составляет первый этап к заключению такого союза. Вольф, комментируя это сенсационное известие, отмечал, что не воспроизвел бы его на страницах своей газеты, если бы оно не было совершенно обоснованным. К этому Вольф добавил, что авторы проекта превращения Тройственного согласия в союз медленно и постепенно идут к цели, достижение которой одним ударом не представлялось возможным; в то же время эти политические деятели хотят помешать улучшению англогерманских отношений.
840
Grey of Fallodon. Twenty — Five Years 1892–1916. L., 1935. Vol. 1. P. 284; Steiner Z. Op. cit. P. 150–153.
841
АВПРИ. Ф. Посольство в Лондоне. Оп. 520. Д. 1465. Копии рапортов военного агента России в Турции от 22 и 24 апреля (4 и 6 мая) 1914 г. Л. 152–153.
842
Там же. Сазонов — Бенкендорфу 18 (31) мая 1914 г. Л. 154.
843
АВПРИ. Ф. Посольство в Лондоне. Оп. 520. Д. 1465. Сазонов — Бенкендорфу 18 (31) мая 1914 г. Л. 154.
844
АВПРИ. Ф. Секретный архив. Оп. 467. Д. 324/328. Л. 12.
В ответ на эту заметку Вольфа «Новое время» категорически заявило 26 мая (8 июня) 1914 г., что ни в Париже, ни в каком-либо другом пункте между Россией и Англией не подписано никакой конвенции о совместных действиях их флотов и никакого проекта подобной конвенции или соглашения не составлялось [845] .
15 (28) мая 1914 г. заместитель Сазонова А. А. Нератов сообщал Извольскому в Париж: «Готовность великобританского правительства безотлагательно приступить к переговорам о заключении соглашения между Россией и Англией о согласованных операциях их морских сил в случае совместных военных действий встречена была с нашей стороны с большим чувством удовлетворения» [846] .
845
Новое время. 1914. 13 (26) мая.
846
АВПРИ. Ф. Секретный архив. Оп. 467. Д. 324/328. Нератов — Извольскому. 15 (28) мая 1914 г. Л. 14.
Российское
2 (15) июня 1914 г. своими размышлениями с Сазоновым делится Бенкендорф: «Есть основания думать, что лондонский, как и императорский кабинет думает о сотрудничестве флотов не только в северных морях, но и в Средиземном море. С этой точки зрения способ, каким мы предлагаем трактовать положение в Проливах, облегчит, я уверен, дело» [847] . 3 (16) июня 1914 г. в российский МИД пришла секретная телеграмма от императорского посла в Константинополе: «Из английского частного источника, заслуживающего доверия, мне сообщают, что фирма „P. S. White“ в Коэсе предлагает Турции 2 быстроходных контрминоносца в 1500 т. за цену 200 000 фунтов каждый. Англичане требуют будто бы немедленной оплаты за суда, турки предлагают чеки сроком 4 месяца» [848] .
847
МОЭИ. Сер. 3. Т. 1. Посол в Лондоне — министру иностранных дел. 2 (15) июня 1914 г. С. 44–45.
848
АВПРИ. Ф. Секретный архив. Оп. 467. Д. 462/481. Гире — Сазонову. 31 мая (13 июня) 1914 г. Л. 123.
24 мая (6 июня) 1914 г. начальник морского Генерального штаба сообщил в российский МИД, что в вопросе продажи чилийского броненосца России через Англию возникли затруднения [849] . Несмотря на то что Морской совет в Чили одобрил продажу даже обоих кораблей, правительство не решилось санкционировать таковую, хотя окончательного отказа с его стороны до сих пор не последовало.
Этот поворот объясняется исключительно влиянием чилийского посланника в Лондоне. Последний высказался однажды, еще до начала таких переговоров, что единственная страна, в которую он считал бы возможным продать суда, является Англия. Зная его мнение, «Армстронг полагает, что в данное время имеется лишь одно последнее средство для получения нами хоть одного корабля, а именно: нашему послу надлежит обратиться к сэру Эдуарду Грею с просьбой повлиять на чилийского посланника, объяснив ему, что Англии была бы приятна эта продажа» [850] . «Согласится ли на такой шаг сэр Э. Грей — тоже еще вопрос. Если допустить, что он на это пойдет и что ему удастся сломить посланника, то тогда можно рассчитывать на приобретение нами если не двух кораблей, то, во всяком случае, одного. Что же касается второго вопроса, а именно условного нашего соглашения с Англией, подобно существующим между ею и Францией, то я выяснил после свидания с принцем Баттенбергским нижеследующее: Английское правительство в этом вопросе не торопится, и спешность исходит со стороны Франции» [851] .
849
Там же. Д. 324/328. Начальник Морского генерального штаба — министру иностранных дел. 24 мая (6 июня) 1914 г. Л. 32.
850
Там же.
851
Там же.
Россия не упускала ни на минуту из виду ситуацию с Черноморскими проливами. Незавершенный спор о разделе островов Эгейского моря волновал Россию. 10 (23) июня 1914 г. Гирс сообщал из Константинополя в Петербург, что «вполне разделяет взгляд нашего военного агента на значение островов, расположенных перед Дарданеллами, — взгляд, получивший подтверждение и из иных источников, в том числе со стороны нашего морского агента» [852] .
К депеше была приложена копия с секретного донесения в Генеральный штаб военного агента в Константинополе от 5 (18) июня. «При выходе из Дарданелл в Эгейское море, — говорится, между прочим, в этом донесении, — с полной рельефностью обрисовалось громадное значение, которое могут получить острова Тендос, Имрос и Лемнос для обороны Проливов. Уступка этих островов или хотя бы одного из них грекам поставит турок или возможных их наследников в крайне трудное положение, заставив опасаться тех или иных выступлений против Дарданелл с минимального расстояния». Обращаясь специально к вопросу об острове Лемнос, военный агент соглашался с мнением Щеглова: «Англичане отлично сознают, что владеющий Лемносом владеет Дарданеллами» — и делал вывод: «Не в наших интересах передавать означенный остров грекам, если мы только не отказались окончательно от надежды рано или поздно стать твердой ногой в районе Проливов. Этот вопрос слишком острый и важный и находится в тесной связи с отношениями Англии к нам в этой части Средиземного моря» [853] .
852
МОЭИ. Сер. 3. Т. 3. Гирс — Сазонову. 10 июня 1914 г. С. 243.
853
Там же.
5–6 (18–19) июня Волков впервые встретился с принцем Л. Баттенбергским. Британское правительство не торопилось с заключением военно-морской конвенции. Баттенберг предложил отложить переговоры до конца лета. В августе принц собирался с родственным визитом в Россию и намеревался вести основные переговоры с русским морским министром и начальником Морского генштаба в России. В Англии рассчитывали, что поездка принца в Россию не возбудила бы ни особого внимания в печати, ни подозрительности иностранных правительств благодаря близким отношениям между ним и императрицей (Людовик Баттенбергский был женат на старшей сестре императрицы Александры Федоровны). Волкову принц пообещал обменяться с ним мнениями перед своим отъездом [854] .
854
АВПРИ. Ф. Секретный архив. Оп. 467. Д. 324/328. Бенкендорф — Сазонову. 9 (22) июня 1914 г. Л. 38–39; Dickinson Op. cit. P. 404.
Бенкендорф, хорошо знакомый с приемами британской дипломатии, забеспокоился, что персидские осложнения могут «создать самые серьезные препятствия к разрешению текущих общеполитических вопросов, именно поручения, которое дано капитану Волкову», — о чем телеграфировал 9 (22) июня Сазонову [855] .
На следующий день, 10 (23) июня, Форин оффис передал российскому послу меморандум, в котором ставился вопрос о некотором пересмотре соглашения 1907 г. в пользу Англии. В документе также говорилось, что будут приняты необходимые меры для ограждения британских интересов в южной и нейтральной зонах в Персии. Британия, ссылаясь на сложную международную обстановку, собиралась получить известные привилегии. «Король Георг V в беседе с Бенкендорфом заметил, — писал Игнатьев, — что ему не нравится международная обстановка, которую нужно более, чем когда-либо принять во внимание» [856] .
855
Там же.
856
Цит. по: Игнатьев А. В. Указ. соч. С. 207.