Босиком по лужам
Шрифт:
— Все хорошо, Том. Правда.
— Я волновался, — дернул он плечом.
Зашел за спину. Провел пальцем по позвонкам, по синякам.
— Это откуда? Рана свежая, но затянулась уже, — Том аккуратно дотронулся до ссадины на пояснице.
— Это меня вчера не слишком аккуратно приложили об стену.
— Кто? Билл? Вроде бы он никогда не был любителем садо-мазо. Или я плохо знаю брата…
— Нет. Милиция. Правда, из-за Билла.
— Полиция? Оу, вы, как я погляжу, вчера вообще не скучали!
—
— Нет, я просто спал. — Лукавый взгляд маленького бесенка заставил меня вздрогнуть и покраснеть. Ага, просто спал… Ну-ну… Как же? Точнее, с кем же?
Саки все громче орал на Билла. Билл срывался, активно защищался, отвечал очень эмоционально, и в какой-то момент я даже испугалась, что он кинется на своего телохранителя с кулаками. Послышался третий голос. Продюсер пришел выяснить причину, по которой солист группы оказался на улице без охраны. Герр Йост сначала говорил возбужденно, а потом тоже перешел на крик. Дурдом на выезде!
— Хана Биллу, — прислушался Том к крикам за дверью.
— Томми, пойдем, скажем, что это я виновата. Они же его там сейчас порвут!
Я рыпнулась к двери, но он схватил меня за руку и, как Билл в метро, дернул на себя.
— Не лезь. Только нам трупов не хватало. Он справится. Это мы с парнями можем спасовать, а Билла просто так не согнешь. Дэйв с ним лишний раз даже спорить не хочет, потому что бесполезно.
— Ты уверен?
— Я уверен только в том, что он знает, что делает. Не влезай. Это его битва.
— Черт! Том! Это из-за меня!
— А ты разве не знаешь, что все войны на свете происходят из-за женщин? — рассмеялся он. — Пусть мужчины решают свои проблемы сами.
В номере стоял такой ор, что мы с Томом перешли на шепот.
— Смотри. — Я взяла его руку и приложила к своему затылку, аккурат на шишку. Очень чувствительные пальцы нежно ощупали большой бугор. Том ойкнул.
— Фига! Болит?
— Не особо, но приятного мало. Ты бы видел, как у меня бедро разбито, — похвасталась я. — Там такой синячище, что я пол-лета теперь буду ходить в брюках.
— Покажи! — тут же опустился на колени Том, чтобы лучше рассмотреть синяк. — А ты мне вчера так понравилась в юбке, что я сильно расстроился, когда увидел тебя в брюках. Они, правда, тебе тоже идут, этакая девочка рок-н-ролл, но в юбке ты просто улетная! Это круто!
— Я знаю. Но показывать не буду. Вдруг Билл войдет. Мало того, что я тут перед тобой в одном лифчике стою, так еще и без брюк буду. Он обидится.
— Чему обижаться? Хорошо, давай закроемся.
— Нет. Если мы закроемся, то это будет выглядеть еще хуже.
— Ну, — поканючил он.
— Том, это неприлично!
— Ну, пожалуйста! Я отвернусь! Хочешь? — И он резко повернулся ко мне спиной, лицом
Я оценила шутку. Изящно отклячив попку, эротично сняла брюки до середины бедра, наслаждаясь отражением его игривого пожирающего взгляда.
Том ахнул, когда увидел кровоподтек.
— Это как же так?
— Билл мотоцикл уронил. Вот я метров тридцать на бедре и проехала, затылком о бордюр треснулась. Биллу хоть бы хны, ни одной царапины, а у меня теперь весь бок фиолетовый и шишак на голове, хорошо, что в шлеме была.
— Ни хрена! А зачем ты его за руль пустила? Он же толком водить не умеет.
— Просто мне босиком было неудобно.
— Босиком?! — округлил он глаза.
— Да, — расцвела я. — Мы бегали босиком по лужам. Это так здорово!
Том нахмурился:
— Я посмотрю, что будет с голосом брата через пару дней. Мотоцикл-то жив?
— В сервисе. Но, думаю, ездить будет.
— Эх, и почему я не пошел с вами? — горько опустил он уголки губ. И стал безумно похож на Билла.
— Я тебя звала. Но ты начал ломаться, как девица на выданье. Сам виноват.
— Да я уже понял.
Он ласково погладил меня по больной ноге, доверчиво глядя снизу вверх. Дверь резко распахнулась и на пороге ванной появился пунцовый Билл. Картина маслом: стою полуголая я со спущенными штанами, а на коленях передо мной сидит полуголый Том и гладит меня по ляжке. Казалось, что больше краснеть Биллу некуда. Но я ошиблась. Он стал темно-бордовым. Глаза сверкали. Губы сжались.
— А я тут Марии царапины йодом мажу, — неуверенно пискнул Том снизу, демонстрируя ватную палочку и измазанные руки. Лучше бы молчал.
— Я вижу, — сдавленным голосом отозвался младший Каулитц, переводя на меня такой взгляд, что я отступила назад, совершенно позабыв про брюки. — Это что?
Он протягивал мое удостоверение с красовавшимся на обложке крупным гордым словом PRESS и спрятавшейся внутри моей фотографией, на которой я получилась словно отправленная факсом лягушка. Я растерянно молчала. Еще никогда мне не было так стыдно за свою профессию, как в этот раз.
Глава 10
— Это что? — каждое слово ножом по стеклу.
Том взял удостоверение журналиста, присвистнул. Взгляд тут же изменился — из мягкого и любопытного стал циничным и холодным.
— Тебя не учили, что по сумкам лазить непорядочно? — стараясь говорить, как можно ровней, поинтересовалась я, застегивая брюки и натягивая футболку Тома.
— Оно выпало из открытой сумки. А еще меня учили не врать.
— Я тебе не врала. Просто умолчала о том, что работаю журналистом. Ты весь вечер мне твердил, как ненавидишь нас. И после этого ты думаешь, что я скажу, кем работаю?