Босиком по лужам
Шрифт:
— Зря ты так, — буркнул Георг, протягивая мне уже остывший мятный чай. — Билл теперь обидится. Он ведь извинялся.
— На обиженных воду возят, — себе под нос пробормотала я на русском, в три глотка осушая чашку. — Сколько я спала?
— Около часа.
— А такое чувство, что всю ночь.
— Мы не стали тебя будить, — протянул Густав. — Ты вообще была не в себе.
— Надо подобрать тебе какую-то одежду на выход. — Георг скептически разглядывал мои узкие плечи, спрятавшиеся в складках большой футболки.
— Спорим, Билл поделился с тобой своей самой любимой водолазкой, — съехидничал Густав.
—
— Ну не скажи, — захихикал Густав. — Есть футболки, которые он терпеть не может, а выкинуть жалко.
— Надо продать их фетешистам! — моментально нашел применение нелюбимым футболкам Билла практичный Георг.
— Нет, лучше подарить фанаткам! — настаивал Густав.
— Ребята, — прервала я их высокоинтеллектуальный спор. — У вас есть какой-нибудь энергетик? Иначе я скопычусь.
— Только «Ред Булл», — в один голос.
Я скривилась — «Ред Булл» такой сладкий, что даже я, любитель сахара, не могу его пить без дополнительной бутылки воды.
— Он хорошо помогает, — принялся убеждать Густав. — Мы б без него этот чертов тур не осилили.
— А-фи-ге-ть, — промычала я. — Дайте две.
— Две много, — тут же зажал одну банку Георг.
— Не будь жидо-массонской скрягой, — пристыдила я его.
— И он теплый, — сопротивлялся парень.
— Ну и черт с ним! Теплый — значит теплый. Тебе что, жалко этой синтетической дряни для моего умирающего организма? Вот помру я на вашей фотосессии, что вы будете делать?
— Пришлем твоим родителям открытку с соболезнованиям, — на полном серьезе заявил Георг.
— Тьфу на тебя! Чтоб тебе эротические кошмары три ночи подряд снились.
Ребята заржали. А вот мне было не до шуток. Я стояла в длиннющей футболке Тома. Не футболка, а платье монашки, ей-богу! Но на выход под мои брюки такое надевать нельзя, тут мальчишки правы. Меня знает пол-Москвы, завтра засмеют все, кому не лень. Скажут, что Ефимова кокса обнюхалась. И ведь никому не докажешь…
— Мария, а ты, правда, журналист? — как бы невзначай поинтересовался Георг, перебирая вещи в поисках чего-нибудь на меня. — О каких пикантных снимках говорил Билл? Около гостиницы?
— Да. Я журналист-международник. Окончила Институт иностранных языков. Специализируюсь в основном на культуре, архитектуре, социалке, немного политики. Совсем чуть-чуть. Не люблю грязь, — я вытянулась в кресле, с удовольствием поглощая сладковатую терпкую жидкость энергетика. — Свободно владею английским, немецким, испанским. Могу говорить по-французски. Но без практики язык быстро выветривается. Человек, который должен был работать с вами эти два дня, заболел — попал в больницу. Поэтому моя подруга Полина попросила, чтобы я подменила его и поработала вашим синхронистом. И тогда я решила — почему нет, будет практика. Я давно не общалась с немцами, язык стал подзабываться. Вот так я и оказалась вашим переводчиком. Никакого отношения моя постоянная работа журналистом к тому, что я сейчас нахожусь с вами, не имеет.
— Я представляю, как будет выглядеть твой материал, — перекосился Густав. — Надеюсь, ты не сильно опозоришь нас фотографиями своих папарацци?
— Расслабься, — недовольно вздохнула я. — Твоя группа не подходит под формат моей газеты. Вы для нее слишком мелкие сошки, чтобы
Немая сцена обиженных рок-звезд довела меня до морального экстаза. Практически Гоголь. «Ревизор». Вот ведь какая я гадина! Хотя про неформат я, конечно же, врала как сивый мерин! Очень даже формат… Но писать про них я не собиралась совершенно точно. Я же обещала Биллу, что все останется только между нами. Хотя за подобный материал я б получила шикарный гонорар! Но не все в этой жизни меряется деньгами.
— Дай Бог, — хмыкнул Густав. — А чего Билл такой дерганый и злой?
— Будешь тут злым, когда думаешь о человеке хорошо, а он оказывается журналистом.
Я смерила Георга презрительным взглядом. Он довольно улыбнулся.
— Билл почти не спал, потом фанатки его чуть не разодрали на сувениры, он очень сильно перепугался, и в довершение этого на него так наорали Саки и Йост, что мы с Томом серьезно опасались за его жизнь. Стресс на фоне сильной усталости, потому и орет на всех, — быстро поставила я диагноз.
— Не спал? — поднял брови Георг. — С чего бы это? Он раньше всех спать завалился.
Упс… Пропалилась… Я прикусила язык. Кроме Тома никто не знал, что Билл не ночевал в гостинице! Или уже все поняли, что он не ночевал в гостинице? Черт!!! Тут двух фраз хватит, чтобы сделать необходимые выводы, но у ребят кажется проблемы со слухом и элементарной логикой.
— Я с ним не живу, спроси у него сам, — махнула я рукой, открывая еще одну банку. Обычно эта фраза хорошо помогала отвязаться от слишком любопытных товарищей.
— Давайте собираться. Нам через двадцать минут выходить, — поторопил всех Густав.
То, что предложил Георг, не впечатлило. Парень был как минимум на три размера больше меня, и, если футболка с плеча Тома на мне смотрелась прикольно, то в одежде Георга я выглядела худосочной неврастеничкой. Из гардероба Густава я тоже ничего не смогла выбрать. Пришлось признать, что идея с водолазкой от Билла была самой удачной. И я серьезно лопухнулась, вернув ее хозяину. Но не бежать же, не умолять, дать мне поносить вещь с его барского плеча. Я ухмыльнулась: фанатки бы все поспрыгивали с высоток, если бы узнали, что их кумир облагодетельствовал меня шмоткой из своего чемодана по их вине! И только фрау Ефимова забила на всех и вернула ее сладкоголосому соловью взад. Однако проблема решилась неожиданно. Вспомни, как известно, оно и появится. На пороге номера стоял взбешенный хозяин водолазки при полном параде — с прической «брачующийся дикобраз», глазами «мало, девки, гуталину», а на лице было такое количество тонального крема и пудры, что казалось, эта маска сейчас пойдет трещинами. Я даже опешила.
— Объясни мне, в чем ты собираешься идти? — угрожающе зарычал он.
Я молчала, глядя на него снизу вверх, спокойно потягивая сладковатый напиток.
— Или ты планируешь ходить в футболках Тома?!
Уголки моих губ поползли вверх. Стало интересно.
— Черт побери, я с тобой разговариваю! — перешел на крик Билл.
— Билл, ты не разговариваешь, ты визжишь, — осадил Георг друга. — Ты не на стадионе.
— Не лезь! — Звезданутый мальчик все же сбавил тон: — Мария, в чем ты пойдешь?