Босиком по облакам
Шрифт:
В две секунды она втащила меня в круглое углубление типа беседки со скамьёй по краю, закрытое от посторонних глаз кустами самшита и ещё чего-то тропического. Сверху каркнула ворона. Радует, что не кукушка...
– Так, – важно заявила Эля-Мира. – Если речь о доверии, мы начали не с того!
– И что тебе не нравится? – хмыкнул я.
– Да вот эти твои смешки, улыбка и вообще твоё лицо! – выпалила она.
– Надень повязку, будет не видно.
Уже очень хотелось её послать, но не в моих правилах хамить женщинам.
– Оно ненастоящее. Вчера было настоящим.
– Откуда тебе знать? – разозлился я.
– И правда, откуда... – пожала она плечами, теряя энтузиазм.
– У самой-то много настоящего? – буркнул я. – Тебя как называть? Мира или Эля? Или как-то ещё?
– Да как тебе нравится, – пожала она плечами.
– Так говорят только проститутки, – усмехнулся я. И тут же получил оплеуху. Аж в глазах сверкнуло. А рука у неё тяжёлая, даром что маленькая... Сначала в ответ пыхнул гнев, а с выдохом вдруг исчез. И в голове стало тише. Я опомнился: – Прости. Вырвалось.
– Доверие, – поджала губы она. – Угу... Вот тебе и всё доверие. Чтоб ты знал: меня зовут Эльмира. Так что оба имени настоящие! Даже родители разделились, один так называет, другой эдак. И вообще я Близнецы! А ты... А ты кретин!
Гаечка развернулась и направилась из беседки. До меня дошло.
– Стой! – я схватил её за руку.
Бурундук посмотрел меня, надув щёки. Кажется опять хочет вмазать. Но я не готов подставлять вторую щёку. Ещё от первой звон в ушах.
– Извини, – повторил я. На этот раз совершенно искренне.
Её глаза налились слезами, и я растерялся. Всегда теряюсь, когда женщины плачут.
– Да, я кретин... Я подумал, что...
– Что? – она снова посмотрела с вызовом, сдунула упавшую прядь с лица и уткнула свободную руку в бок.
Красивая. Дерзкая. Грудь вздымается взволнованно. Нравится.
– Что ты меня обманываешь, – сказал я.
– Зачем?! – поразилась она.
– Мало ли. Люди делают много необоснованных поступков. Или обоснованных, с выгодой для себя. Не знаю. – Мне не хотелось говорить правду: буду выглядеть ещё большим кретином.
Она посмотрела на меня, остывая, словно видела в первый раз. А я не выпускал её руку, впрочем, она и не вырывалась. Хороший знак. Мне оставалось удивляться, почему даже это спонтанное прикосновение вновь вызвало желание. Это магия какая-то! Или химия? Чёрт знает что!
– Ты странный, – сказала, наконец.
– Не без того, – я слегка улыбнулся.
– Вот! – она ткнула в меня пальцем, как режиссёр в актёра под прицелами камер. – Теперь настоящая. – И громко выдохнула.
Я расцепил пальцы, опешив.
– Так что ты хотела?
Она снова пожала плечами.
– Уже ничего? – добавил я. – Игра кончилась. Без двух танцев, сразу по домам?
– Танцы – это хорошо, – ответила она. Вытерла одноразовым платком уголки глаз
Я стоял. По домам не хотелось.
– А я никогда не играл в игру «Слепой и поводырь». Любопытно было бы... Но еслиты против, то, конечно... И да, извини ещё раз. Мне правда жаль.
Гаечка глянула на меня оценивающе и буркнула:
– Ладно.
– Что ладно? Играем?! – Я обрадовался, как пацан.
– Да. Ты меня спас, потом нагрубил, так что пойдёт взаимозачётом. Только давай сначала не вслепую потренируемся.
– Как это?
Она села на скамью. Я тоже. Напротив.
– А чтобы такой ерунды не было, давай скажем друг другу правду, – в её глазах вновь начал загораться задор.
В беседку заглянула морда мохнатой собаки – той, что пыталась подсунуть мне свой хвост во время асан.
– Всю? – удивился я.
– Нет, – хихикнула Гаечка. – А то просидим до вечера. Давай ту, что сейчас. Устроим пятиминутку правды.
– Хм... – я потёр подбородок и развёл руками. – Ну, допустим, правда в том, что я теперь не пойму, как тебя называть.
– Если Мира не нравится, давай Элей.
– Окей. Твоя очередь.
– Про улыбку я уже сказала. Слушай, лучше если тебе невесело, сделай хмурое лицо. Или злое. А то фонишь фальшью. Тебе не идёт.
Сказанула, угу. Как серпом по... красной армии. Я аж закашлялся.
– Теперь ты! – звонко перекинула пас она.
Что ей сказать? Скажешь, что наглая рожа, обидится. Что у неё сейчас возбуждающе разведены бёдра, кто его знает. Мда, правда мне давалась так себе...
– Ладно. Я считаю, что только слабые ноют и ходят с кислыми лицами.
– А ты сильный?
– Есть сомнения?
– Не честно вопросом на вопрос. – Она деловито осмотрела меня с ног до головы идобавила: – В общем, нет. На слабака не похож.
– Ну и слава Богу, – улыбнулся я.
– Та-ак, - протянула Гаечка и постучала пальцами по бёдрам, – что ж ещё сказать?
Я приготовился к очередной дерзости. Забавно, но это меня заводило. Надопопробовать заявиться в офис в понедельник с утра и устроить пятиминутку правды моим топам. Если что, детектором лжи припугнуть. Повеселюсь на славу...
– Ну ладно, – она вскинула на меня смелые глаза. – Меня взбесило это твоё «я миллиардер» при первой встрече.
– Да что тут такого?
– А что, не миллиардеры не люди? Или сразу классовое неравенство решил установить, чтобы все остальные в ножки кланялись? Это фу. У меня миллиарданет, но я, между прочим, тоже очень классная.
– Ты же говорила, что не хочешь всем нравиться, – саркастически напомнил я.
– Себе-то можно, – хитро прищурилась она.
– А-а, двойные стандарты! – констатировал я. – Имей в виду, при нашей встрече ты была несносной. Образчик советского обслуживания второй свежести. И у тебя раздутое эго.