Боснийская спираль (Они всегда возвращаются)
Шрифт:
Яшка сидел на корточках невдалеке и, не поднимая головы, сосредоточенно играл в «ножички» острым сучком. Он молчал.
— Молчание — знак согласия, — констатировал Берл. — Значит, остается по нахалке — через ворота, откуда не ждут. Ну а дальше, если все быстро делать, то я вполне могу до них добраться, разве не так?
Яшка кивнул.
— Ну вот! — обрадовался Берл. — А я что говорю… Значит, вперед, а, Яшка? Это как полететь — ничего страшного… Помнишь?
Яшка отбросил сучок в сторону и поднял голову.
— Добраться-то ты доберешься, — сказал он. — А вот что потом? Шансов выбраться оттуда у тебя нет. Никаких. Это я тебе говорю.
— Так что же? Убегать? Да? Это
Яшка встал и молча пошел прочь, исчезая в сумраке чащи.
— Эй! — крикнул Берл. — Ты куда? Яшка!..
А что «Яшка», бижу? Что ты, в самом деле, на брата ответственность перекладываешь? Сам решить не можешь? Он поднялся на ноги и начал тщательно снаряжаться, дважды проверяя каждый ремешок и каждую резинку, распределяя по кармашкам ножи, обоймы и гранаты. Собственно, решение он принял еще давно, там, на тбилисской крыше. Это как полететь…
— Бывай, приятель, — сказал он гольфу. — Ездишь ты неплохо, но как-то нервно. Ты уж на меня не обижайся за правду, ладно? Нету в тебе столь необходимого в жизни спокойствия. Ты бы проверился, что ли, может, карбюратор барахлит, или еще что?..
Машина обиженно молчала. Она понятия не имела, как и с кем ей предстоит выезжать из этой кочковатой ловушки. Прощаясь, Берл дружески хлопнул ее по крылу и пошел к дороге.
Он двигался параллельно грунтовке, избегая тропинок, бесшумно и ловко обходя препятствия. Дойдя до первого, ханджарского блокпоста, Берл приостановился. Изменения в порядке несения караульной службы были налицо: камуфлированные под солдат дядьки уже не валялись как попало по кюветам, но бдительно расхаживали вокруг своего вездехода, с важным видом вглядываясь в окружающее пространство. Берл понаблюдал за ними из-за ближнего куста и не смог удержаться от улыбки — уж больно комично выглядела их многозначительная серьезность.
«Эк вам хвост-то накрутили, беднягам, — думал он, отползая обратно в глубину леса. — Ну к чему вам эти приключения, горе-воины джихада? Шли бы по домам… а то ведь ненароком попадетесь под руку, будете потом приходить, спрашивать — зачем?»
Ко второму, «лебединому», посту Берл подбирался с надлежащим почтением. Здесь все было по-прежнему: сверкающий чистотой джип, огневое гнездо сбоку от дороги, парень в черной униформе за пулеметом, а на самой дороге, на пыльном грунтовом полотне, широко расставив ноги в ярко начищенных ботинках, еще один солдат. Этот-то солдат вдруг повернул голову и, глядя прямо на Берла, окликнул: «Эй, Самир!..» — и дальше еще что-то на боснийском, непонятное Берлу, но, видимо, очень смешное, потому что конец фразы перешел в неудержимый смех, немедленно поддержанный пулеметчиком.
Берл растерялся. Во-первых, то, что его с такой легкостью обнаружили, было крайне неприятным сюрпризом. Во-вторых, кто такой Самир, где он есть на самом деле и как теперь следует себя вести?
Он уже собрался было выйти из своего укрытия и действовать по обстоятельствам, как все объяснилось самым неожиданным и в то же время самым естественным образом. Сзади раздался ответный возглас неведомого Самира, шедший, казалось, прямо из-за берловой спины, а точнее — из зарослей орешника метрах в пяти. Берл осторожно оглянулся и порадовался собственной удаче. За кустом, боком к нему, над маленьким овражком сидел «орлом» третий часовой и напряженно тужился. С дороги донесся новый взрыв хохота.
«Повезло ребятам, — подумал Берл. — Приятно умирать в таком хорошем настроении…»
Он плавно и бесшумно рванулся к орешнику и оказался за спиной у мучимого запором солдатика.
— Тише, тише, бижу, не колготись ты так, — шептал Берл, удерживая трепещущее последними судорогами
В двадцати метрах от него, на дороге, шум и суета в орешнике были истолкованы в далеком от реальности юмористическом ключе.
«Эй, Самир!..» — на этот раз в остроумии упражнялся пулеметчик. Его шутка, очевидно, оказалась еще смешнее — оба солдата захлебнулись смехом. Часового на дороге прямо-таки перегнуло пополам; пулеметчик, задыхаясь, корчился в своем гнезде. Берл быстро нахлобучил на голову форменное кепи мертвеца и, навинчивая глушитель, вышел на грунтовку. Смешливые «лебеди» даже не успели удивиться.
Теперь Берл действовал молниеносно — отныне и до самого конца успех зависел в основном от быстроты. Он снял с гнезда ручной пулемет, а также собрал с убитых солдат все гранаты, какие только смог обнаружить. Мертвые тела Берл усадил внутрь машины, на скорую руку закрепив их ремнями. Джип завелся с полоборота. Берл сразу взял максимальную скорость.
— Держись крепче, бижу, — посоветовал он мертвецу, мотавшему головой на соседнем сиденье. — Тебе сегодня еще предстоит несколько смертей. Иной раз, знаешь, непруха как навалится, так и давит без остановки. Кажется уже все — умер… ан нет, помирай по новой! Ну, ты, я вижу, не возражаешь?
Солдат согласно кивнул оскаленным в предсмертном смехе лицом. Над переносицей у него краснела аккуратная дырочка.
Лес кончился, показались первые деревенские дома. Берл начал сигналить, еще не въехав в деревню. Скорости он не сбавлял. Люди, гуси и собаки в панике шарахались от бешеного, отчаянно гудящего джипа, летящего по главной улице впереди густого пылевого шлейфа. Вот и река. Машина вынеслась на мост, прыгнула, оторвавшись всеми четырьмя колесами, приземлилась на другой стороне, прошлась юзом и рванулась к воротам лагеря. Берл вытащил чеку у первой гранаты и вдавил в пол педаль газа. Он издали видел, как мечется у ворот паникующий охранник.
— Откроет?.. — азартно спросил он у своего мертвого соседа. — Не откроет?.. Своему же джипу — да не откроет? А давай на спор: два к одному, что откроет! Идет? Аа-а-а… Я выиграл, бижу!.. Выиграл!
Ворота распахнулись перед самым капотом. Берл ловко забросил гранату в окно караульной будки и вынесся на середину плаца. Со всех сторон, размахивая руками, бежали люди. Берл походя ударил кого-то крылом и свернул в проход между бараками. Машину занесло, она царапнула деревянную стену и выправилась. Сзади грохнул взрыв от его первой гранаты.
— Так долго? — успел удивиться Берл и выдернул чеку у второй. Время сжималось и разжималось произвольным образом. Вон оно, пулеметное гнездо — в самом конце прохода. Из мчащейся машины Берл видел, как суетятся за мешками черные фигуры. Часовой у входа в барак вскинул автомат. Берл пригнулся, бросил гранату на пол джипа и выпрыгнул, таща за собою ручной пулемет.
Он приземлился, думая скорее о сохранности оружия, чем о собственных костях. Часовой прямо напротив него стрелял вслед джипу длинной сплошной очередью. Берл пришел в себя достаточно быстро, чтобы воспользоваться глоком прежде, чем солдат успел перевести в его сторону брызжущий огнем ствол М-16. Первые его выстрелы слились с грохотом взрыва — это взорвалась граната, за долю мгновения до того, как мчавшийся на полном ходу внедорожник врезался в пулеметное гнездо. Все еще сидя на земле, Берл отбросил пистолет и потянулся к пулемету. На его счастье, «лебеди» с ближней вышки были вплотную заняты машиной и не обращали на Берла никакого внимания, яростно поливая из крупного калибра ее пылающий остов. Мертвецам внутри явно пришлось несладко.