Босоногая принцесса
Шрифт:
Проклятая нога стала более подвижной, но Джермин уже обезумел. Он целую неделю не видел солнца. Каждый день ему приносили горячую воду для бритья и умывания, но ни разу не меняли белье. Он отказался от галстука и был уверен, что его друзья пришли бы в ужас от его помятой одежды.
– Оглянитесь вокруг. Вы увидите, сколько женщин любят своих мужей и детей. Они готовы на все, чтобы защитить свою семью. Глупо обвинять всех женщин из-за поведения одной леди. – Эми говорила то, что думала, и не собиралась смягчать свой
– Значит, вы считаете, что на самом деле моя мать нас не любила. – Он и сам так думал, но ему не нравилось, когда об этом говорили другие.
Его держали заложником глупого плана мести. Ему до смерти надоело сидеть здесь, ничего не делая, разве что время от времени, когда бессилие брало верх над благоразумием, он яростно лупил по кандалам.
– Ваша мать сказала вам что-нибудь, когда видела вас в последний раз?
– Что это значит? Сказала – что? – Зачем он затеял с Эми этот разговор? Неужели он думал, что она его поймет? Она не раз демонстрировала свою бестактность. – Конечно, сказала.
– Она прижимала вас к себе, давала советы на будущее, говорила, что любит вас, но должна уехать?
Джермин помнил точно, что сказала ему мать. После того, как она уехала, он снова и снова повторял ее слова пытаясь обнаружить в них тепло и горечь потери.
– Ее последними словами были: «Дорогой мой мальчик, слушайся мисс Джералин, пока я не вернусь». Мисс Джералин была моей няней.
– Не так ведет себя женщина, если она любит своего сына и знает, что видит его в последний раз.
– Тем не менее она нас оставила.
– Я хочу вам сказать, что ваш рассказ не совсем ясен. Вы тогда были маленьким мальчиком и, возможно, многого не понимали. Милорд, если вы собираетесь винить кого-либо в ваших сегодняшних проблемах, не следует винить вашу мать, или меня, или женщин вообще. – Эми раскраснелась, ее глаза сверкали.
– Не винить вас? Да вы же меня похитили!
– Да, но я бы вас освободила, если бы не ваш дядя. Вы должны винить вашего дядю, который отказывается платить за вас выкуп. Люди говорят про него только плохое – и про вас тоже, – и похоже, что это правда. – Она тяжело дышала от возмущения. – Вам лучше озаботиться тем, чтобы исправить в вашем характере и характере вашего дяди изъяны, чем сожалеть о том, что сделала я.
Черт бы ее побрал. В ее словах ему послышались звуки давно прошедших времен.
Однако в то же самое время он отметил слабое, но весьма эротичное покачивание ее грудей, отчего его плоти сразу же стало тесно в облегающих штанах. Эта упрямая, самоуверенная женщина в ужасной одежде сильно возбуждала его, притом что она сама, очевидно, не испытывала к нему никаких чувств да еще посмела критиковать его характер. Больше так продолжаться не могло.
– Где мисс Викторина?
– Прилегла отдохнуть.
– Очень хорошо. Отлично. – Джермин спустил ноги на пол, потом встал,
Она смотрела на него во все глаза.
Он бросился вперед.
Она отскочила.
Слишком поздно. Он схватил ее и сомкнул руки вокруг ее талии. Он не скрывал своего торжества.
Цепь натянулась на всю длину. Кандалы впились ему в щиколотку. Он упал и увлек ее с собой на койку, оказавшись сверху. Она тяжело дышала.
Они оба лежали как-то боком. Одна нога Эми оказалась на полу, другая – на кровати, юбка задралась, и он увидел ее ногу в чулке и часть обнажившегося бедра. Его обе ноги были на полу, но он чувствовал, что у него достаточно энергии, чтобы воспользоваться ситуацией.
Впервые за шесть дней – нет, шесть месяцев, а может быть, шесть лет – он был так возбужден. Ему пришлось немного повозиться, но он сумел полностью уложить ее на матрас и при этом употребить силу, потому что она пиналась ногами и работала локтями, а потом изо всех сил ударила его кулаком по голове. Когда она оказалась там, где он хотел, – голова на подушке, а тело под ним, – он обхватил ладонями ее лицо и поцеловал в губы.
Черт возьми! Это было именно то, чего он хотел все эти шесть дней.
Он еще раз прижался губами к ее рту.
Она укусила его, да так сильно, что он ощутил во рту вкус крови.
Подняв голову, он улыбнулся.
Она тоже улыбнулась – широкой, мстительной улыбкой.
– Отпустите меня, вы… – Она сумела извернуться под ним и, высвободив руку, ударила его по щеке.
Его голова мотнулась в сторону.
Она потрясла рукой, пошевелила пальцами.
– Проклятие! До чего же больно!
Она говорила, как леди, а ругалась, как матрос.
Кто она такая?
Она не хочет сказать. Но прежде чем кончится эта затея с похищением, он узнает.
Он подвинул их обоих, так что она оказалась полностью на койке, и навалился на нее всей тяжестью своего тела.
Эми, конечно, снова начала бороться. Она была в таком же бешенстве, оттого что потерпела поражение, в каком был он, оттого что оказался взаперти. Капля крови с его губы упала ей на лицо. Она резко отвернулась, будто могла избежать результата своего собственного действия.
– Вы опоздали, – сказал Джермин.
И ей-богу, она, кажется, поняла, что он имеет в виду.
Но она ему не поверила и не смирилась. Она стала царапать ногтями его лицо, и ее злые коготки метили прямо ему в глаза.
Он схватил ее за руки. Перестав улыбаться, он посмотрел на нее свирепо и сказал:
– Вы именно та женщина, которую я молил Бога никогда не встретить, – живая, смелая, решительная, непокорная. – Он опять поцеловал ее в губы. – Как оказалось, с такими, как вы, мороки больше, чем я мог себе даже представить.