Босоногая принцесса
Шрифт:
Он остановился. Посмотрел на ногу.
Кандалы сломались.
Он был свободен.
Глава 12
Свободен! От дикой радости кровь забурлила в венах Джермина. Свободен!
И он все еще может ее догнать. Он схватит Эми и овладеет ею.
Повинуясь первобытному инстинкту, он ринулся вверх.
К реальности его вернул глухой стук его пяток по доскам лестницы. Он был в чулках.
Неужели он сошел с ума? Зачем ему гнаться за несносной, дерзкой девицей? Он ведь может просто сбежать!
То, что он не сразу подумал
Он был свободен, но никто об этом не знал. Он может добраться до материка и приказать констеблю взять под стражу мисс Викторину и леди Презрение. Нет. Эта мысль не принесла ему удовлетворения.
Он может обуться, пойти наверх и так напугать мисс Викторину и Эми, что они навсегда запомнят свое преступление.
Но тут он вспомнил огромного мужчину, который нес его, когда его отравили. За время своего заточения Джермин не раз слышал наверху мужской голос. Ему повезет, если Эми не ударит его по голове – с нее станется – и прикажет этому громиле отнести его, потерявшего сознание, обратно в погреб, где они снова закуют его в проклятые кандалы.
Джермин чувствовал, что еще неделю без солнца и воздуха он не выдержит. Надо срочно отсюда выбираться.
Он тихо пробрался обратно к койке и поднял с пола сломанные кандалы. На ладонь ему упали мелкие хлопья ржавчины. Казавшееся с виду прочным железо насквозь проржавело. Он сунул ноги в сапоги, надел плащ и подошел к старому комоду, стоявшему под окном. Осторожно попробовав, не рухнет ли комод под его тяжестью, он взобрался на него и с силой толкнул рамы. Окно было так давно законопачено, что рамы хрустнули от удара и окно… открылось.
За окном росла высокая трава. Он раздвинул ее и огляделся. Никого не было видно. Он подтянулся на руках и пролез через узкое окно на свободу.
Воздух был прохладным и сырым от тумана. Солнце склонялось к закату. Он прислонился щекой к траве и глубоко вдохнул впервые за шесть дней. Кровь снова забурлила в венах. Он свободен!
Ему уже не терпелось оказаться дома и осуществить план отмщения.
Нет. Сначала он примет ванну, а уж потом разберется с леди Презрение. Причем лично и очень, очень неторопливо.
Он сделал еще один глубокий вдох и, повинуясь какому-то импульсу, ударил себя в грудь и расхохотался Он только что освободился из заточения… и только что довел до экстаза невинную девушку. Еще никогда он так не торжествовал.
Домик мисс Викторины стоял на холме с видом на деревню и море. Он знал, что дорога приведет его в паб, а там он наверняка найдет кого-нибудь, кто переправит его на лодке на материк.
Джермин зашагал по дороге. Больная нога ему почти не мешала.
Интересно, думал он, что почувствует мисс Викторина, когда спустится в погреб, чтобы принести ему ужин, и обнаружит, что его нет? Расстроится, наверное. Не потому, что он сбежал, – он слышал, как мисс Викторина предлагала Эми освободить его. Ей будет жаль их тихих вечеров, когда она вышивала, Эми читала что-нибудь вслух или они с Джермином играли в шахматы. Мисс Викторина вспоминала прошлое, рассказывала разные истории и заставляла леди Презрение вежливо себя вести. И ему тоже приходилось быть вежливым.
Сказать
Он вдруг очнулся. Он не хочет думать о ней, о своей матери. Она его предала.
Он вошел в деревню. Ни в одном из домов не светились окна, а туман и наступающие сумерки придавали селению мрачный вид запустения. Когда он был ребенком и приезжал сюда, у каждого из жителей деревни его дом был предметом гордости. А теперь, видимо, никто не заботился о том, чтобы побелить облупившиеся стены или подправить соломенную крышу. Все выглядело почти так, словно жители, некогда гордившиеся своими домами, покинули деревню.
Сгорбившись и засунув руки в карманы, Джермин поплелся в сторону паба.
Это здание по крайней мере освещалось, но окна были вместо стекол затянуты клеенкой. Слышался шум голосов и звяканье оловянных кружек. У Джермина даже слюнки потекли, так ему захотелось выпить доброго английского эля в деревенском пабе.
Но он побоялся войти. В пабе стоял такой гам, будто там собралась вся деревня. Если это так, то и здоровенный детина, помогавший Эми похитить его, наверняка тоже был там.
Джермин прислонился к стене у окна. Он подождет, пока выйдет какой-нибудь лодочник, который перевезет его на материк.
Он завернулся в плащ и улыбнулся. Он представил себе лицо леди Презрение, когда она ступит на лестницу в погреб и увидит, что он пуст.
Впрочем, она может что-нибудь сочинить, чтобы ей не пришлось спускаться к нему. Он сделал ее счастливой женщиной, но в то же время и страшно напугал. Она была великолепна, как он и ожидал. Когда дело касалось Эми, его воображение мигом начинало работать. Он вдруг понял, что не допустит, чтобы Эми повесили.
Тогда он лишится своего удовольствия.
Завтра все обернется по-другому. Дядя Харрисон услышит о своем недовольном и более чем живом племяннике. Мисс Викторине предстоит серьезный разговор с ее лордом-сеньором. А леди Презрение…
– Как вы думаете, они получат деньги за это похищение? – услышал он мужской голос. Весьма знакомый бас.
Джермин придвинулся к окну поближе.
– Боюсь, что весь этот план провалится, – сказал другой, но тоже знакомый голос.
– Я говорила вам, что нам не следовало ввязываться. – Это был голос женщины, жалобный и обвиняющий.
– А ты и не ввязывалась, – отрезала другая. – Тебя никто не накажет, но запомни – если все выгорит, ты тоже выгадаешь.
– Я никогда не просила денег, – как щенок взвизгнула первая.
– Твой дом так же плох, как любой другой в деревне. Неужели ты думаешь, что мы позволим, чтобы он рухнул? Мы его подправим, но не беспокойся, мы больше ничего не будем с тобой обсуждать.
– Мертл! – Джермин узнал голос, который услышал первым, и вспомнил, что слышал его только сегодня утром в кухне мисс Викторины. Это был голос того великана, что помог в похищении. – Миссис Китчен не заслуживает такой выволочки.
– Очень надеюсь, – возмущенно пропыхтела миссис Китчен.
Мертл многозначительно промолчала.