Бой с зеркалом
Шрифт:
А я тогда, совсем не принимая своего поражения, будто бы стал ближе на пару шагов к месту собраний. Одна за одной они находили меня и требовали что бы я, хоть на короткий промежуток времени, был снова их. Загоняя, словно бывалые охотники, приманивая звуками горна, они искренне радовались, когда я выходил к ним уже ручной. Тогда то вновь и раздавался оглушительный выстрел!
– Знаешь … ты отличный парень, с тобой я чувствую себя прекрасно и совсем не унываю. И мне бы не хотелось тебя терять, – говорит она и гладит мой нахмуренный лоб. – Так оставайся хотя бы другом, раз ничего другого я тебе дать не могу.
Эта была другой. Более утончённая, страдающая анорексией в лёгкой форме. Девушка добровольно смотрела
– А у меня никогда не было отношений! – отпрыгнула она от меня и схватилась за винтовку.
Девочке двадцать три и всё это время она крутила лёгкие романы! В тот же момент я понял – она одна из них, надо бежать.
– Понимаешь, мы с тобой хорошо общаемся… – она говорит это и смущается, но в конце концов набирается храбрости и, выпятив маленькую грудь, заявляет: – Раз так, то давай займёмся сексом и разбежимся, если ты настолько щепетильный!
И грянул гром выстрела, болью отозвалось предыдущее место ранения. Но кажется в этот раз промахнулась. Я отказался. Раньше думал, что девушки хотят серьёзности больше парней и душу готовы продать за неё. Оказалось серьёзности хочу только я.
Я мало знаю зачем нужны женщины мужчинам. Одни говорят, что женщины не нужны, другие их чуть ли не возносят как властителей жизни. А что, если Ева создавалась как противник Адаму, препятствие, мешающее дорасти до уровня бога? Ведь дорасти обязан – создан по образу и подобию. Мужчина он вообще какой? У него всё упорядочено, все логично. Как паровоз, вставший на рельсы, всё вперёд и вперёд. Вот и созданы стрелки на этой дороге – женщины. Иная попадётся, так все колёса разлетятся. А другая, того и не станет мешать, а задержит наполовину – станешь ты не богом, а человеком. Остаётся нам всем надеяться, что ребро будет с пометкой. Предназначается тому-то и тому-то. На всё это мы упорно надеемся в поисках и оттого никогда не видим другого, не менее важного.
– А ты знаешь для чего нужна религия? – спрашивает она и смотрит на меня, как на кандидата в масоны.
Я отвечаю невпопад, держу её за руки и прошу не брызгать в меня. Она намеренно шлёпает по воде голой ступнёй и хохочет как сумасшедшая.
Думаю, это был самый первый серьёзный противник из бара. Она была добра, мила, кажется, я ей нравился. Но самое главное – мы могли спокойно гулять сутками. Не было слышна горна, в меня не целились. Мы выходили из дома, брались за руки и шли исследовать город грехов. Дождь с грозой или палящее солнце – всё это совсем не волновало нас. Мы целовались часами, ходили в спортзал, а после снова целовались и пили вино в центральном парке. Ужасно пьяные раскачивались до небес на качелях, а после она со сцены читала мне свои стихи. Одним словом, были мы личностями, как принято говорить, творческими и непростыми. Или же мне так хотелось думать?
– Я не люблю, что бы всё происходило случайно. Давай подождём, когда я озвучу официальное приглашение и сделаю это красиво, – высокопарно сказала она, мягко закрыла дверь перед моим носом и оставила меня одного.
После этого случая она и исчезла без следа ( предпочитаю думать, что у неё была методичка, по которой следовало исчезать, как только мои глаза начинали блестеть от влюблённости). Я же, привыкший к таким методам ведения боя, оторвал её от сердца быстро и безболезненно. Но эта дьяволица была бы ангелом, если бы решилась оставить всё как есть. А может и я, уже обучившийся толике войны полов, показался ей юнцом которого следует тряхнуть посильнее.
– Вася, ты мне нравишься, – первые слова, которые я слышу в трубке телефона, после первого часа ночи, спустя две недели с её исчезновения.
Она тараторит и голосок её дрожит,
Это был бой исподтишка – она не была прямолинейна, предпочитала действовать издалека, манипулировать, выставлять опасные и колючие границы. И в конец концов, выстрелив так тихо, что я не успел уклониться, девушка ушла обратно за баррикады. С неё всё и началось – я наконец стал серьёзно принимать и понимать правила сражений. Страх лучший учитель, действует безо всяких учебников. А боялся я после поэтессы до чёртиков и главным образом, что вновь не смогу совладать с подобными ей.
В то время, на очередном собрание в баре, поэтесса даёт отчёт, и незаметная девушка поднимает руку, предлагая свою кандидатуру. И добро даётся. Я, отгладив рубашку, ничего не подозревая, иду на свидание. За спиной у меня впервые винтовка, я принял правила игры – но хватит ли у меня храбрости выстрелить в противника?
В тот же вечер мне по почте приходит посылка. В ней зеркало. В нём отражаюсь я – с винтовкой. Воитель. Скулы мои напряжены, а во взгляде пустота фронта. Мне понравился подарок с подписью – из бара. Мне понравился в нём я. Вот кем я хочу себя видеть, сказал тогда я и повесил его рядом с собой.
Первый образ который оказался в моём зеркале был именно таким.
Глава 3 " Ты невыносим и съедаешь меня своим характером"
Важные люди мира сего: политики, актёры, бизнесмены – все эти ярлыки никчёмны, когда приходит она. Мило улыбаясь, она спрашивает фото из детства, а ты привыкаешь. И совсем не успеваешь заметить как перевернут вверх тормашками. Тогда-то всё напускное сыпется и попадает в мясорубку, оставив человека без единого ярлыка. Да я про любовь, про эту великую уравнительницу, которая крутит и вертит нами как хочет. Все равны перед этим зверем из ада.
Свет души моей называть по имени совсем не хотелось бы – ни к чему, да и ей наверняка не хочется огласки. Но для приличия мы обозначим её “Вавилонская блудница”. Человек противоречие! Застенчива, но болтала без умолку. Блудница, а хотела чего-нибудь постоянного. Романтик, но… она была чудом из чудес, которое окончательно и бесповоротно перевернуло меня вверх тормашками.
И оба раза сильно!
– Я тебя ненавижу! – взрывается она и отшвыривает мою протянутую руку. – Ты невыносим и никогда не сможешь построить ничего! Твой паршивый характер меня буквально съедает живьём.
Она была хороша, с ней приятно существовать, и я совсем не чувствовал никакой угрозы от неё. Вавилонская блудница всегда была добра ко мне – не стеснялась звать куда-то, быстро призналась что без ума от меня и всячески стремилась укрепить мою пошатнувшуюся веру в женщин. Ни угроз, ни странностей, никаких натянутых диалогов и выстрелов. Уют, добро и тишина.
– Не такой уж я и плохой… стой! Мы можем хотя бы поговорить? – отвечаю я, остерегаясь сделать всё ещё хуже.
– Уйди, уйди! Я не хочу тебя видеть, – кричит она и убегает подальше от меня.