Бой с зеркалом
Шрифт:
В пять утра мы просыпались, ели скудный завтрак и час тряслись на автобусе до предприятия. Идя через проходную, мы были уже голодные и изрядно уставшие. Отсидев восемь часов, выспавшись и отобедав, не вставая со злополучных стульев, мы снова садились на автобус и опять чувствовали урчание живота. И вот вывалившись на остановку, сломя голову, мы бежали поскорее кушать. Отъевшись, казалось надолго, почуем на кроватях – через час тренировка, в желудки как будто ничего и не бывало. После тренировки второй ужин, которым мы кормим себя сами. Жрать в этом городе нам
До сих пор помню как я писал и думал о том, чтобы схватить большой кусок мяса, а после ложился в кровать, и мне долго мерещилась жаренная картошка на сале, жирные борщи и бабушкины котлеты. Но сон был быстрый – совмещать работу и писательство – значит спать по пять часов. А на утро снова привычный голодомор. Я бежал, как бешеный на завтрак, обливаясь слюной побыстрее запихивал себе скудные блюда в рот, лишь бы хоть чуть-чуть почувствовать сытость.
И так на протяжение двух месяцев! Голодные и усталые, словно ежедневно за нами гонялись полчища быков. Но всё это было терпимо – месяц и мы уже привычно обливаемся слюной, поддерживая беседу о домашних блюдах. Странности как и предполагалось начались с женщин. Но не у меня!
Мой товарищ был окружен женским полом, да так, что я со своим почётным званием тихо и смиренно стоял в сторонке. В этом и заключалась его ошибка. Я то давно понял – всех красивых созданий следует держать на расстояние вытянутой руки. Уж больно бывает опасно от этой красоты.
– Сейчас бы оладьев, да со сметанкой. Да пожирнее, да ещё и с вареньем.
– И большую кружку крепкого и сладкого чая!
Я приподнимаюсь с кровати, свешиваю ноги и смотрю на товарища.
Может прогуляемся, купим что-нибудь перекусить? – говорю я и чувствую что голова моя кружиться.
– Нам вставать через четыре часа....– неуверенно отвечает он.
– Ты там простыню жуёшь что ли, чтобы уменьшить голод? В чём секрет?
Он не отвечает, я постепенно начинаю проваливаться в сон. И тут же раздаётся звонок. Я слышу извинения – передо мной, перед звонящим, перед всем светом и мой товарищ выходит в коридор. С утра я его там и встречаю – сонного, с полуобморочным взглядом.
– Истерика у девушки?
Он кивает и принимается рассказывать, но я останавливаю его, в мыслях у меня на данный момент одна жрачка.
Общение с женщинами в его жизни вообще частое явление. С утра он получал полсотни сообщений от девушки, едва успел продрать глаза. Вечером, когда я мучился с текстом, он ходил по коридору из стороны в сторону и читал нотации своей пассии чуть ли не до рассвета.
Такие звонки были ежедневны и кажется мне были местью за то, что раньше он напивался и уходил в бессознанку от таких ночных проповедей. Но, два часа в день плюс сообщения плюс частые ночные истерики – скажите это мало для окружённого женщинами? У него была ещё мать, которой он стабильно набирал раз в два дня и сестра, которая звонила ему раз в три дня. Словно заправский адвокат он носил гарнитуру и по ней решал все важные вопросы с ними. Какие? Я так не разу и не понял, однако думаю что нельзя
А, тем временем, два месяца трезвости плавно подходили к концу и друг внезапно появился с большой бутылкой водки, предложив изничтожить себя. Вот такая участь человека, окружённого женщинами – сильный стресс и как следствие алкоголизм. Но, кто говорил что будут простые пути в жизни к которым подают компот!?
– За прекрасное окончание срока! – восклицает он и наливает водку в стопки
В тот вечер, ещё держа перед собой рюмку я почувствовал, как в открытое окно комнаты, меня вновь поманил запах этого города. Закружившись с писательством, работой и тренировками, я совсем позабыл про него и принюхался. Но сейчас алкоголь вновь вернул меня к его первозданному и будоражащему образу.
– “Фрегат”? – пьяно икнув, предлагает мне товарищ
– Уже должны быть там, – отвечаю я и снимаю футболку с шортами.
Что такое клуб, где веселятся в пятничный вечер, после одиннадцати, люди, отпахавшие пять дней подряд и всем давно за тридцать?
– Содом и гомора! Блядюшник! Огромная куча, что хочет трахаться и напиваться до состояния РНК – делать вам там нечего! – говорит добрая женщина-уборщица в нашем санатории.
– Вы там бывали? – спрашиваю я, удивлённый точным описанием.
Она вскидывает брови вверх, а потом лукаво улыбается и грозит мне пальцем.
– Конечно, в молодости, – говорит она и тут же становиться серьёзной. – Но вы ещё маленькие чтобы там танцевать!
Время за полночь, мы стоим перед заведением которое больше всего похоже на картину Босха. Перед дверями мужчины в белых свадебных рубашках мнут бока парню что пришёл в кофте. За углом толкают машину и жмут друг другу руки, обмениваясь номерами. На лавочке люди рассказывают похабные и заезженные в прошлом столетии анекдоты.
– Как нам повезло что рубашки с собой захватили из дома? – улыбаюсь я другу, вдохнув воздух и тут же замираю на месте, – Ты чувствуешь эту вонь?
Друг, который только и хочет ворваться в этот рассадник, лопочет под нос, что у него есть девушка. Открытая дверь клуба обдаёт меня настолько концентрированным запахом, что весь алкоголь разом исчезает.Вместо лёгкого мускуса, здесь стоял тяжёлый кислый запах пота, вперемешку с протухшим вином. В голове возникает образ девушки с ресепшена, её запах отдалённо напоминает здешний.
Краем уха слышу как мой друг знакомиться с кем-то внутри, громко заявляя что скоро будет жениться. Глаза его при этом любезно провожают столько женских задниц в платьях, что ни один охранник в торговом центре не смог бы соревноваться с ним.
– Виски с колой, – говорю я у барной стойки и чувствую как меня мутит.
Вокруг постоянно кто-то ходит и на моей спине уже проявляются маленькие прожжённые отверстия от чужих взглядов.
– Есть только виски, – отвечает бармен