#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 24

Володин Григорий Григорьевич

А чем их больше, тем меньше шансов, что он возьмёт новую. Почему-то это тревожит княжну. И самое странное — она сама не понимает, почему.

* * *

После встречи с Гумалиным я сталкиваюсь с Фирсовым, который только что вернулся с Антарктики. Сразу идем в мой кабинет. Старый ликвидатор выглядит так, словно только что вышел из снежной бури: его камуфляж покрыт тонкой коркой льда, сапоги в морозном налёте, а перчатки запылены. Даже усы местами прихвачены инеем. Однако

в его взгляде нет усталости — напротив, в нём читается удовлетворение.

— В пургу попали? — интересуюсь.

— Если бы, — отмахивается ликвидатор. — Это Мерзлотник устроил атаку на выскочивших монахов, да и нас припорошило остатком.

Фирсов отряхивает перчатки, усаживается напротив, расправляя плечи.

— Почти всех альвов вывезли, Филинов, — говорит он, будто докладывает нечто будничное, хотя операция по эвакуации была не из простых.

Я киваю, переводя взгляд на разложенную передо мной карту Антарктики.

— Хорошо. Теперь пора переходить к диверсиям против Западной Обители. Она сейчас самая слабая. Их войска почти уничтожены, големов почти не осталось. Лучше бить именно по ним.

Фирсов задумчиво качает головой, скрестив руки на груди.

— В Южной обители сидят повелители джинов, так что, действительно, логично. Встревать туда без хорошего плана — самоубийство.

Он постукивает пальцем по краю стола, затем прищуривается:

— Ну а Ледзора тоже привлечём?

Я ухмыляюсь.

— Естественно. Он и так там в развалинах Северной обители скучает, поди. Пусть разомнётся.

Фирсов хмыкает, стряхивает кусочки льда с рукавов.

— Отпрашивать у Красного Влада нас не надо?

— Зачем? У нас уже есть царский приказ, — замечаю, — повелевающий устраивать диверсии против гомункулов. Так что будете этим заниматься официально и с наслаждением.

Фирсов криво усмехается, кивает и, расстёгивая на ходу промёрзшую разгрузку, уходит.

Я же переключаюсь на звонок со Студнем.

— Как там дела в Междуречье?

Ответ приходит почти сразу, но в голосе Студня слышится лёгкое раздражение.

— Феанор прибыл. Внезапно.

Я не удивляюсь. Куда-то же Воитель должен был деться. Логично, что побежал к своим.

— И?

— Сейчас воюет вместе с альвами, Бером и Зелой против гулей. Причём в альвийских рядах почти все — маги. Так что зачистка идёт очень хорошо.

Ещё бы. Пусть воинов-альвов осталось всего триста, но это лучшие маги Королевства Золотого Полдня.

Стоит ли переживать за гулей? Нет.

Настоящая игра начнётся, когда Феанор примется обрабатывать альвов, давить на законы своего Королевства и требовать от них клятв верности.

А Бер и Зела, напротив, будут настаивать на признании меня их лидером.

Что из этого выйдет? Посмотрим.

Свой ход я ещё сделаю.

А

гонку за Междуречье я не проиграю. Оно будет моим.

Когда прибывают Ольга и Камила, княжна тут же заходит ко мне в кабинет:

— Данила Степанович, спасибо за Золотого Дракона. Я могу лететь в Москву, если вы освободились.

Ольга выглядит воодушевлённой — проведала своего жетлочешуйчатого любимчика. Камила тоже выглядит довольной.

Я киваю, отвечая вслух:

— Хорошо, Ольга Валерьевна. Тогда мне нужно полчаса собраться.

— Конечно, Данила Степанович, — улыбается княжна и уходит с брюнеткой на кухню пить чай.

В Москву беру с собой только Свету и Настю, о чём тут же сообщаю благоверным по мыслеречи.

Обе девушки принимаются за сборы. Я тоже, но не успеваю приступить, как дверь в кабинет внезапно распахивается.

Входит Лакомка. Прекрасная, нестареющая альва молча усаживается в кресло, скрещивает руки на груди и надувает щёки, словно обиженный ребёнок.

Я тут же настораживаюсь.

— Мелиндо, а ты не забыл?

Хмурюсь. Вроде бы не должен ничего забывать — я же телепат, вся память выстроена по полочкам.

— О чём?

Лакомка глубоко вздыхает, как будто говоря: «Я так и знала».

— Что ты должен обручиться с Машей Морозовой.

— Вообще-то нет. А это разве к спеху?

Лакомка закатывает глаза так красноречиво, что даже слов не нужно.

— Маша очень переживает в последнее время. Ты в курсе, что она избивает в поединках гвардейцев Морозовых? Ненея уже переживает за бедняжку.

— По-моему, переживать стоило бы за гвардейцев, — замечаю, мысленно посочувствовав беднягам. — Но я тебя услышал, дорогая. Как только выпадет свободная минутка, обручусь с Машей.

— Только не забудь про банкет! — напоминает Лакомка. — Без него будет непублично, а это уже не то. Ваши дворянки любят претенциозность.

Эх, снова обручаться. Ну что ж, одно кольцо у меня осталось…

* * *

Ну вот и полетали в Москву. Прибыв, мы прощаемся с Ольгой Валерьевной, я с жёнами сразу направляюсь домой.

Нас встречает Гепара — сияющая, радостная, явно довольная тем, что мы вернулись. Светка приобнимает мутантку и гладит по ушкам.

— Надо сходить в старую усадьбу, — говорю я Гепаре, после того как усаживаемся на кухне и перекусываем ватрушками с чаем.

Она сразу кивает, без вопросов, её хвост плавно покачивается за спиной.

— Конечно, господин. Я ведь знаю, что вы прибыли из-за этой проблемы.

Мы отправляемся вдвоём.

Чем ближе подходим к усадьбе, тем сильнее гложет меня странное чувство. Смутно знакомые эманации стелются в воздухе, заполняя пространство тяжёлым, липким напряжением.