Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 30
Шрифт:
Ольга Валерьевна хмурится, наблюдая, как Арун с неподдельным воодушевлением демонстрирует всей стране новое лицо индийского дворянства.
— Ему, кажется, даже не больно, — задумчиво замечает княжна.
И действительно: индус продолжает вещать, словно ничего не происходит, абсолютно не замечая своего преображения.
— Эфир не трогаем, — решает она. — Но отправьте в студию врачей. Пусть приведут его в порядок после вещания.
Я слегка улыбаюсь. Ну вот и помог княжне поднять охват. Внес вклад в международное
И в этот момент в аппаратную заходит ассистентка.
— Данила Степанович, вас приглашают в студию. Пора на интервью.
— Благодарю, — киваю. Поднимаюсь и выхожу вместе с ней. Коридор мягко освещён, свет с приглушённым жёлтым фильтром.
Ассистентка идёт немного впереди, потом оборачивается — и вдруг, с лёгким смущением в голосе, останавливается:
— … Ваше Величество, можно попросить у вас автограф?
Я усмехаюсь:
— Сударыня, в Царстве лучше звать меня графом. Сейчас я в первую очередь — представитель российского дворянства. А титул «величество» лучше использовать, когда я буду представлять свое королевство Золотой Полдень.
— Поняла, — пролепетала девушка, но судя по выражению лица на самом деле словила легкий диссонанс.
— Не думал, что я настолько знаменит, чтобы давать автографы.
— Но вы знаменитость. Для меня — точно, — отвечает она, понижая голос и доставая блокнот.
На обложке — рисунок: я, верхом на золотом драконе, парю в небе на фоне закатного солнца над Москвой. Вид со спины, но образ — безошибочно узнаваем. Наверняка, кадр с «Новостного Льва».
Я расписываюсь размашисто. Ассистентка сияет и благодарит, прижимая блокнот к груди так, будто держит сокровище.
Мы продолжаем идти. Но за поворотом, прямо у входа в студийный блок, путь нам преграждают двое индусов. Совсем не такие как болтун Арун. Эти — другие. Сильнее, собраннее, в энергетическом плане прокачаны. Боевая сетка плотная, структура крепкая. Скорее всего, личная охрана — элитная, из самого ядра касты воинов.
— Пропустите нас, судари! — громко требует ассистентка. — У Его Величества вот-вот эфир!
Но ни один не реагирует. Они смотрят только на меня. Девушку как будто не замечают вовсе.
Похоже, господин Арун посмотрел на себя в зеркало — и не узнал того божества, к которому привык.
— Русский, расколдуй нашего тхакура, — глухо требует правый индус.
— После свадьбы пройдёт, — лениво бросаю я.
— Тхакур женат четырежды! — возмущается левый.
— Значит, это не лечится, — вздыхаю, имея в виду отсутствие мозгов.
Правый индус делает шаг вперёд.
Глава 10
— Ты не понял, русский, — рычит правый индус, делая шаг вперёд. — У тебя нет выбора.
Девушка, что сопровождала меня, удивлённо оглядывается. Не испугана — вовсе нет. Скорее, сбита с толку. Удивлена
Понимаю: индусы, возможно, меня и не знают. Не все смотрят «Новостной Лев», не у всех работает разведка. Но именно на такие случаи у каждого уважающего себя аристократа, особенно в заграничной поездке, должен быть в составе группы сканер. Не обязательно мощный, но хоть с базовым щупом.
Сканер — это не роскошь, это голос разума, который в нужный момент должен прошептать: «На этого парня лучше не лезь. Не то не только честь сюзерена уроните, но и челюсти свои будете подбирать с пола… хотя нет, парни, — подбирать их будет вам нечем».
Эти же индусы — оба физики, почти Мастера первого ранга. А таких, между прочим, в Индии — по пальцам пересчитать. Да что там — в любой стране физиков высокого ранга мало. Это вам не Та сторона, где из-за аномального мяса таких бойцов — хоть косой коси.
Один индус — узкий, вытянутый, как линейка, жилистый. Второй — грузный, как броневик, с телом любителя покушать и бычьей шеей.
— Пошли с нами, русский, — произносит узкий, и у него ещё такой смешной акцент, но сам он напряжён, да и меридианы накалил — значит, сейчас ударит.
И тут он — без всякого замаха — резко выстреливает рукой вперёд. Целится прямо сквозь девушку, стоящую между нами. Ему плевать, что она не успеет отскочить. Он готов пробить её насквозь, лишь бы задеть меня.
Это его ошибка. Я не люблю, когда бьют девушек. Да и себя — тоже.
Мир схлопывается в одну-единственную мою мысль. Всё происходит почти одновременно.
Его рука — ещё в полёте — разворачивается в воздухе, как будто кто-то схватил её за запястье и вывернул. Она с глухим треском врезается в бетонную стену коридора. Не просто бьётся — застревает, пробивая в стене щель. Бетон крошится, трескается, завал осыпается прямо на руку.
Индус — узкий, жилистый — орёт. Высоко, пронзительно, как поросёнок на живодёрне. Видимо, не рассчитывал на такой исход. Суставы повредил, кости повело. Бывает. Даже высокоранговый физик может повредить руку о мягкую бетонную стеночку, если не подготовится и не защитит суставы. Но узкий целился по лицу и пренебрёг усилением костей и кожи.
Из его затылка уже торчит моё псионическое лезвие. Ещё до замаха я использовал средство контроля, проломил щиты — и вжик. Говорить о гуманизме не буду. Он уже не осознаёт, кто он, где он и зачем вообще дышит.
Ну а я просто отхожу в сторону, чтобы не запачкаться в бетонной пыли. А то у меня скоро эфир.
Жирный застыл и выпучил глаза. Да пока стоял и подставился. В середине его лба возникает второй псионический стержень. Эти пси-лезвия очень концентрированные, а то бы не пробили щиты.